– Я не видела оудов так же, как и вы. – Эдит вздохнула, поджимая губы с сомнением. – Но если Орден и правда готов помочь нам, я готова к союзу. Если вы не станете отыгрываться на нас за то, что я вынуждена была сделать.
– Пока не будем, – уклончиво ответил Хилберт. – Но вы же понимаете…
– Мне этого достаточно.
Стражи, которые молчали всё это время, только прислушиваясь, согласно загомонили. Наверное, каждый раз, как кому-то из их соратников приходилось уходить в Пустошь, им было тяжело это принимать. Как Хилберту было трудно отпускать сюда друга – Науда, с которым они и по сей день сохранили некую связь. Участь которого он попытался облегчить, как мог.
– Если встану во главе Ордена, то приложу все усилия, – кивнул Хилберт. – Даю слово.
– Слова здесь мало что значат, помните? Здесь многое теряет значение.
– Вы не правы, – улыбнулся йонкер. – Как раз там, на той стороне, многое не стоит и медяка. А здесь приобретает больший вес. И переосмысливается.
– Как знаете. – Аарди улыбнулась тоже. – Тогда сегодня все могут остаться здесь на отдых. А завтра мы соберём провизию и двинемся в путь. Вы когда-нибудь ели мясо слангеров, вроу? – Она посмотрела на меня с лёгким ехидством.
– Я ела дешёвые пельмени и сосиски, когда решила вдруг, что буду независимой от родителей, и переехала в отдельное жильё. За которое платила сама, – ответно улыбнулась я на поддёвку девушки. – Так что с мясом слангеров, наверное, справлюсь.
Она, похоже, не поняла и половины из того, что я сказала, но вдруг рассмеялась. Захмыкали и остальные.
– Пожалуй, вы мне даже нравитесь, Полина. – Она произнесла моё имя так уверенно, будто знала меня давно, и это было для неё естественным. – И надеюсь, что вы тоже исполните своё слово.
Наконец напряжение немного спало. Мужчины начали размещаться на ночлег – в доме мастера и в соседнем, потому как при всём желании в одном не могли поместиться. Дорожными запасами, что были у каждого в заплечных сумках, пока не стали разбрасываться: здесь в удивительно холодном подполе и правда хранилось заготовленное мясо какой-то из Пустошных тварей. Разделанное, оно выглядело вполне обычным, даже походило на староватую говядину. Пованивало, конечно, паршивенько, но на это можно было закрыть глаза. К тому же Эдит пообещала, что после варки запах почти совсем уйдёт.
Ужин получился странным: напряжение со всех ещё сошло не до конца, а потому разговоры как-то не клеились. Стражи переглядывались с Изгнанными. Те за ними пристально наблюдали. Дине косилась на меня слегка ошалело и тоже молчала. Только мы с Эдит и Хилберт с Наудом как-то пытались поговорить и выяснить ещё хоть что-то полезное, что пригодится дальше – по пути к оудам или в применении наших с аарди сил. И чем больше я слушала Эдит, тем сильнее проникалась её желанием попытаться всё исправить. Ведь двух Ключей Воли одновременно не рождалось уже очень давно. А таких своевольных и сильных – тем более.
Но, чем дольше и увлечённее становился наш разговор, тем больше молчал Хилберт. Он мрачнел и всё чаще посматривал на меня. И его взгляд колол так, что хотелось поёжиться. Наконец ужин закончился, и все принялись укладываться спать. Мужчины решали, кому нести дозор в начале ночи, а кому дальше – ведь оставаться без стражи будет слишком опасно.
Хилберт бросил только, что останется одним из первых, а потом просто вышел из дома, оставляя других препираться и ворчать. Я послушала ещё бесполезные для меня споры Стражей и Изгнанных, которые уже начали переходить на личности, впрочем, без особой угрозы – и тоже вышла наружу.
Двор был освещён парой факелов недалеко от дома. Такие же горели ещё чуть вдалеке, у того жилища, где расположилась часть мужчин. Других огоньков не было. Неужели мастер жил здесь и правда один? Или все остальные разбрелись после его смерти?
Хилберт стоял чуть в стороне, опершись плечом о каменную стену. Низкая крыша самым краем ската почти касалась его макушки.
– Устали? – спросила я таким же тоном, как он меня недавно.
Йонкер повернулся ко мне, но на его лице не было улыбки.
– Зачем вы обещаете то, что выполнять не вам? – сразу сменил он тему. – То, что выполнять вам, может, даже и не хочется.
– А разве сейчас у меня есть выбор? – Я подошла ещё, но остановилась, сохраняя между нами побольше расстояния.
– Обещать могу я. Что сделаю всё возможное. Что заставлю сделать Паулине, когда она вернётся… Когда она снова будет вместо вас.
– Это я сейчас вместо неё. Не забывайте. – Мой голос прозвучал неожиданно твёрдо среди этой мягкой, пронизанной пылью темноты.
– Вы не правы. – Хилберт снова отвернулся.
– Я ведь совсем другая, – неведомо зачем начала я оправдываться и объяснять. – Вы меня не знаете. Не видели никогда. Там моё место. Там я оставила всё. И здесь вынуждена делать всё и обещать всё, чтобы вернуться.
– Я уверен, что и в своём мире вы очень красивы. Мне даже не надо видеть. – Голос Хилберта уносился в другую сторону, но я всё равно слышала каждое слово. – Да это и не важно. Это тело очень вам идёт, если можно так сказать.
– Посмотрите на меня, – попросила. – Я не могу говорить с вашим затылком.
– А вам ещё есть что сказать? – Йонкер отлепился от стены и развернулся ко мне во всю ширину плеч.
Раздавил меня собой, даже не прикоснувшись. А я замолчала, сразу растеряв все острые и уверенные слова, которые так и вертелись на языке, но теперь вдруг схлынули куда-то в глубокую даль душного восхищения и опаски, которую я до сих пор ощущала рядом с ним. Не потому что он мог причинить мне боль, а – наверное – наоборот. Хилберт шагнул ко мне – я отшатнулась.
– Тогда скажу я, – почти рыкнул он. – Мне не нужна Паулине. И я искренне желаю, чтобы она провалилась куда подальше. И вернись она сейчас в это тело, как бы не дошло до беды. Но я всё понимаю. И понимаю ваше право и желание вернуться домой. Но всё же хотел бы… Хотел бы попросить остаться. Найти другой путь – может, у оудов, которые сумеют освободить силы Паулине.
– Но?.. – добавила я то, что повисло вслед за его словами.
– Но я не уверен, что вы захотите остаться. Что готовы поверить, будто я могу дать вам жизнь лучше той, которая встретила вас здесь. Что вам я хоть сколько-то близок… И вы хоть раз думали о том, чтобы оставить свой невероятный и безопасный мир ради меня.
Он остановился совсем близко. Спину уже ощутимо грел факел – ещё шаг, и кончик моей косы точно загорится. Я только вытянула руку перед собой, когда Хилберт качнулся навстречу, – и тут же оказалась зажата в его руках. Пальцами йонкер зарылся в мои волосы, раздирая сплетённые пряди – его дыхание пронеслось по шее горячим ветром.
– Хилберт, – я сбросила его руку с талии, но он вернул её обратно и прижал к себе крепче, – вы ведь понимаете, что оуды могут и не знать… Что может не быть другого пути… Тогда вы будете обречены. И Орден, и химеры.
