Ежедневная плата ученика составляла 11 сольди, десять дней работы обученного подмастерья в мастерской художника в XVI веке стоили 1 дукат. В год выходило 350 дукатов — уже солидный заработок. Теперь нам нетрудно оценить богатство Вазари, который получил за одну картину как за год работы. Он мог купить себе 400 пар самых модных штанов или 16 000 дынь
[170].
Обеспеченная жизнь продолжалась меньше года, поскольку зависела от политической стабильности во Флоренции. Меньше чем через девять месяцев настало время для герцога Алессандро быть убитым другим амбициозным Медичи, который хотел власти над Флоренцией. Убийство это было настолько ужасным, что оно вдохновило на сцены предательства театры Шекспира и Джонсона. Оно составляет самые яркие страницы «Истории Флоренции» Бенедетто Варки. Настоящая детективная история, тем более захватывающая, что Варки утверждал, что у него есть информация от самих убийц.
11. Убийство и отмщение
Убийство Алессандро Медичи — это одна из самых великих и жестоких детективных историй времен Возрождения. Звучит как сюжет якобитской «трагедии мести», и это не совпадение. Английские драматурги XVII века часто вдохновлялись событиями итальянской истории. И вряд ли они могли бы придумать что-либо более красочное и жестокое, чем кровавые истории семейного предательства, которые происходили в Италии.
Главного виновника, Лоренцо Медичи, прозвали Лоренцино (Маленький Лоренцо) и Лоренцаччо (Плохой Лоренцо), чтобы отличать его от других Медичи с таким же именем: от предполагаемого отца герцога Алессандро Лоренцино, герцога Урбинского, от Лоренцо Пополано (Народного), троюродного брата Лоренцо Великолепного, и, конечно, от самого Великолепного.
Лоренцаччо был внуком Лоренцо Пополано и, таким образом, пятым кузеном герцога Алессандро (если Лоренцино, герцог Урбинский, и вправду был его отцом). Или, что более вероятно, его очень дальним родственником, если его отцом на самом деле был Климент VII. Лоренцаччо родился в 1514 году, на четыре года позже своего родственника, соперника и в конечном счете жертвы. Он рос в деревне в поместье Медичи, в горах на северо-востоке от Флоренции, вместе со своим троюродным братом Козимо и некоторое время жившим там герцогом Алессандро. В 1530 году Лоренцаччо приехал в Рим, где развлекал себя тем, что отбивал головы у древних скульптур на арке Константина. Только вмешательство кардинала Ипполито спасло его от казни, поскольку папа Климент VII издал декрет, согласно которому вандалов полагалось вешать без суда. Поначалу папа снисходительно относился к своенравному родственнику, ценя его интеллектуальные способности. Но после истории с испорченными скульптурами он назвал Лоренцаччо «позором семьи Медичи»
[171]. Варки пишет, что у юнца была «странная жажда славы», и он «получал свое удовольствие, особенно что касается любовных дел, не обращая внимания на пол, возраст или социальное положение; глубоко внутри у него не было уважения ни к кому». Наружностью он тоже не блистал: «…маленький, скорее щуплый, чем рослый, за что его и прозвали Лоренцино. Он никогда не смеялся, а только хихикал. Он был не то чтобы красавцем, но привлекательным мужчиной со смуглым печальным лицом»
[172]. Заслужив ненависть в Риме, Лоренцаччо вернулся во Флоренцию и стал дармоедом в свите герцога Алессандро, вечно бедствующим, зависимым и мстительным. Единственным, кто не замечал кипучей зависти, скрывавшейся под маской раболепия Лоренцаччо, был сам Алессандро. Бенвенуто Челлини, видевший кузенов вместе, удивился, как герцог может хорошо относиться к человеку, который явно его презирает
[173]. Но Лоренцаччо был полезен: он шпионил за другими членами герцогского двора и помогал герцогу делать вылазки на дно флорентийской жизни. Это и было тем последним звеном, которое позволило Лоренцаччо расставить свою смертельную ловушку.
Алессандро положил глаз на тетю Лоренцаччо Катерину Рикасоли. Однажды холодной ночью 5 января 1537 года пара впервые встретилась в квартире Лоренцаччо по соседству с палаццо Медичи. Камин был разожжен, кровать расстелена. Алессандро снял свою кольчугу и ножны с мечом, сел на стул и прикорнул. Лоренцаччо тихонько привязал меч Алессандро к ножнам, чтобы им нельзя было воспользоваться, и выскользнул якобы за Катериной. На самом деле он привел убийцу, капитана наемников с громким именем Скоронконколо
[174].
Благодаря Бенедетто Варки мы знаем, что Лоренцино нанял Скоронконколо, не говоря ему, кто будет жертвой. Скоронконколо поклялся, что выполнит свою работу, «даже если перед ним окажется Господь Бог». Лоренцаччо сказал ему: «Вот и настало время, брат. Я закрыл врага в своей комнате, и он заснул… Даже не думай о том, друг ли он герцогу, думай о своей работе».
«Я всё сделаю, даже если это сам герцог», — ответил Скоронконколо.
Затем, после некоторого колебания, Лоренцаччо поднял засов (Варки умело нагоняет саспенс).
«Господин, вы спите?» — спросил он. И в ту же секунду воткнул свою рапиру в бок Алессандро. «Одного этого удара было достаточно, чтоб убить», — пишет Варки. Но Алессандро стал сражаться, как флорентийский лев. Размахивая стулом, он попытался укрыться за кроватью, но Лоренцаччо опрокинул его на одеяло и зажал ему рот, чтобы приглушить крики, а Скоронконколо ударил Алессандро кинжалом в лицо. Тот укусил Лоренцаччо за палец, почти оторвал его. Двое боролись, так плотно сцепившись, что Скоронконколо боялся подойти и ударить не того человека. Наконец герцог стал слабеть, и наемник прикончил его смертельным ударом в шею.
Убийцы накрыли тело. Лоренцино спрятал раненую руку в перчатку, закрыл дверь и положил ключ в карман. Затем они оба сели на лошадей и поскакали в Венецию. Через два дня они были там, и тут с ними поговорил Варки
[175].
В план Лоренцаччо закралась только одна ошибка. Смысл убийства заключался в том, чтобы захватить власть во Флоренции. Но после такого грязного, ужасного преступления, без армии, которая бы его прикрывала, в компании одного лишь наемного убийцы, Лоренцаччо стал беглецом.
Во Флоренции было свое гражданское ополчение. Во главе его стоял капитан Антонио Вителли. Когда Лоренцаччо решил напасть, капитан находился в своем родном городе Читта ди Кастелло. Когда герцог Алессандро не появился утром 6 января, другой потомок Медичи почувствовал, к чему всё идет, и собрал войска.
