Контракты часто были смешными и выразительными. Лука Синьорелли в своем контракте на фреску для капеллы Сан-Брицио в соборе Орвието указал, что должен получать столько белого вина, сколько сможет выпить. (Сегодня это вино называется Orvieto Classico, его любили еще во времена римлян.) Лука знал, что ему нужно.
Вазари часто просил денег, но конкретную сумму указывал редко. Ответные обещания могли быть такими же туманными, как и просьбы. Тридцать первого января 1567 года он писал герцогу Козимо, прямо прося о денежной помощи и перескакивая с неформальной речи на официальный язык, потому что обращался к человеку, который стоял выше него, к монарху и в то же время к другу:
«Мой светлейший и сиятельный лорд,
Джорджо Вазари, покорнейший слуга Вашей Светлости, неоднократно на словах вверял себя Вашей Светлости, [прося,] дабы его труды были признаны, и вы говорили, что так оно и будет. Теперь же с мольбой просит он о плате в том количестве, какое будет Вашей Светлости угодно, так, чтобы он мог вернуться к работе над фасадом Большого зала и закончить всё, что нужно, с помощью Вашей щедрости, и поехать в Рим и обратно, страстно желая завершить этот большой проект. При этом он заявляет, что любой знак Вашей Светлости, сколь угодно малый, будет для него и воистину великим, ибо он знает, что Ваша Светлость всегда одаривала его бессчетными благодетелями, и знает, какого великого мнения Ваша Светлость о его честной службе и таланте, который он с радостью поставит на службу Вашей Светлости, до самой смерти.
И поскольку Ваша Светлость знает, что Джорджо, проситель, уже стар и по многим причинам нуждается в Вашей помощи, что у него есть племянники и племянницы и бедные родственники, то он вверяет себя Вашим молитвам нашему Господу, да хранит Он Вас в здравии и счастии»
[337].
В конце письма Козимо или, скорее, кто-нибудь из чиновников приписал распоряжение: «Пусть же едет в Рим и обратно, ибо Его Сиятельство не подведет его, и пусть он скажет, что желает, загодя, потому что когда он вернется, то увидит, что его дело решено. Даровано 18 февраля 1566 года»
[338].
Точно так же, ценой постоянных прошений, Вазари впервые получил дом во Флоренции на Борго-Санта-Кроче в 1557 году. А затем, через два года, добился, чтобы плату за пользование им навсегда отменили. Герцог не был скупым человеком. Его просто приходилось всё время подталкивать, потому что он мог потратить деньги на что угодно. Но Козимо не располагал лишними финансами. Как и король Испании Филипп II, он строил флот (хотя и куда меньших размеров), чтобы защитить тосканское побережье от пиратов и следопытов османского флота. Они уже положили глаз на Ливорно — новый порт, который Козимо строил в Пизе.
Финансовые проблемы, с которыми сталкивался Джорджо Вазари, были типичными для придворных художников. Глава государства мог сделать престижный заказ, но получить с него плату было куда сложнее, чем с купцов, таких как Биндо Альтовити, чья репутация зависела от надежности в таких вопросах. Испанский король Филипп II заказал Тициану множество картин, но заплатил ему на деле всего один раз. Венецианский мастер продолжал отправлять в Мадрид картины, потому что такой рекламе не было цены. Но не все картины, которые он слал, можно назвать великими. И, вероятно, даже не все написал он сам. Филипп не заметил бы разницы. Он любил искусство, но все деньги, какие у него были, уходили на войну и на его мрачный серый дворец, Эскуриал. Если вспомнить судьбу его Непобедимой армады, которую в 1588 году поглотил шторм у английского побережья, то невольно подумаешь, что лучше бы он заплатил Тициану то, что ему причиталось.
Вазари был достаточно прозорлив, чтобы не полагаться только на Козимо в плане финансовой поддержки. Вот почему весной 1567 года он поехал в Рим, с герцогским благословением, как мы знаем из процитированного выше. Поездка давала Козимо возможность отложить плату. Он делал временную конструкцию для Пия, которую сам называл macchina grandissima, — это был гигантский механизм наподобие триумфальной арки для церкви Санта-Кроче-дель-Боско. Внушительная конструкция включала в себя около тридцати изображений и вскоре после использования была разобрана. Вазари отказался от предложения папы строить новую капеллу, потому что ему пришлось бы надолго покинуть Флоренцию.
Также он консультировал Пия в вопросах искусства. Пирро Лигорио, который стал архитектором собора Святого Петра после Микеланджело, умершего в 1564 году, высказывал разные идеи по поводу собора, которые расходились с изначальным планом. Вазари вмешался, чтобы Пирро был уволен, а план Микеланджело соблюдался и далее. Вазари выступил хранителем наследия своего героя, подобно сегодняшним частным фондам (Фонд Колдера, Фонд Уорхола), которые заботятся о наследии современных художников.
Папа Пий V видел в Вазари наследника Микеланджело, «хранителя его тайн» — титул, который нравился Вазари. Наверное, он был в восторге, когда папа попросил его научить рабочих «Фабрики Святого Петра» (так называлась команда, которая трудилась на стройке и в ее окрестностях), как лучше воплотить планы Микеланджело.
Где бы в Риме рабочие ни начинали копать котлован для фундамента, на свет выходили античные древности. Собственно, это и сейчас так. Большинство найденных объектов продавались по смешной цене. И папа Юлий II, и Лоренцо Медичи были жадными коллекционерами и следили за тем, чтобы самые впечатляющие находки попадали к ним в музеи. Козимо продолжил эту традицию, как и его сын Франческо. Папа Пий V склонялся к тому, чтобы продать языческие статуи из Ватикана, а не держать их при себе. И Медичи воспользовался этой возможностью.
Во время визита в Рим Вазари заметил двух фавнов, которых извлекли из земли во время реставрационных работ. «Примерно того же размера, что и „Бахус“ Сансовино, невыразимо прекрасные». Зная, что думает папа Пий об античных статуях, он быстро написал герцогу Франческо, настоятельно рекомендуя купить их для коллекции Медичи:
