Это было плохо. Как и все люди ее возраста, без телефона Лидия не могла существовать, и отнюдь не потому, что любила поболтать с подружками. Прежде всего, это означало, что ни в метро, ни на работе, когда в магазине никого нет, ей совершенно нечего будет делать — в Фейсбуке не покопаешься и в игры не поиграешь. Просто слушать айподную музыку во всех этих случаях было чревато — метро это не автобус, который едет «до конечной», в метро можно и проспать, если сильно замечтаться. А с работы вообще могут выгнать за наушники, если заметят.
В телефоне была вся ее жизнь — все контакты, все игры, куча социальных сетей, телефон отца, домашний, Марго… А вдруг метро станет, как тогда такси вызвать или хотя бы узнать расписание автобусов? Ну и если вдруг что случится, в телефон был впаян спасительный, поисковой чип. Но в этом направлении она старалась не думать…
Лидия так расстроилась, что ей даже кофе расхотелось. А тут как раз и поезд подошел. Она с секунду поколебалась — идти ли ей на работу сегодня вообще — и быстро, чтобы не передумать, шагнула в последний вагон.
Поезд был практически пуст, и только в дальнем углу вагона, прислонив голову к стеклянной перегородке, дремала девушка в низко надвинутом на лоб капюшоне. С тяжелым сердцем, надеясь, что не делает ошибки, Лидия опустилась на жесткую красную лавку, поставила ногу на противоположное сиденье и, за неимением телефона, уставилась сквозь грязное окно на перрон. Металлический голос предупредил о скором закрытии дверей, объявил название следующей станции, поезд дернулся и поехал. Через секунду Лидия уже смотрела не на перрон, а на собственное отражение в темном стекле.
Что ж, придется провести день без телефона. Она решила сразу же по приезду на работу позвонить Марго и предупредить, чтобы та не волновалась. Трудно было представить себе, что мачеха умеет волноваться хоть по какому-нибудь поводу, но звонить отцу, где-бы он сейчас ни был, Лидии и в голову не могло прийти. Он, наверняка, даже и не сообразит, что ей сказать. Если вообще услышит, что ему говорят, а не сделает вид что слушает, отделавшись неопределенным «Угу…»
А может, в магазин зайдет сегодня ОН, и ей станет определенно не до телефона и не до Фейсбука. ОН будет долго копаться в секции раритетных книг, присев на ступеньку маленькой лестницы. Аккуратно перелистывая хрупкие страницы, ОН будет что-то там беззвучно бормотать, периодически морщась и кусая карандаш, а она будет втихаря поедать его взглядом и придумывать, что могла бы сказать ему сейчас, если бы не была такой чокнутой дикаркой…
Чувствуя, что ее начинает немного укачивать, Лидия села ровнее и попыталась стабилизировать диафрагму равномерным дыханием. Поезд медленно подошел к следующей станции, выполз на перрон, и ее собственное отражение сменилось скучной панорамой станции Кунцево. На перроне стояли сразу несколько человек, и Лидия быстро перевела взгляд обратно в салон вагона, чтобы, не дай бог, не встретиться ни с кем из них взглядом…
Что-то изменилось. Первые пару секунд она не могла сообразить, что именно, но за мгновение до того, как двери поезда разъехались в стороны, и пустынный салон заполнился новыми пассажирами, она вдруг поняла. Одинокая девушка в капюшоне, которая до сих пор сидела в самом дальнем конце вагона, занимала теперь место на целых три сиденья ближе к ней! Точно так же, как и раньше, она выглядела спящей, уронив голову на стеклянную перегородку между сиденьем и дверью. Ее поза была совершенно идентичной той, в которой Лидия в первый раз ее увидела, включая сторону, на которую девушка выбрала опереться. Будто бы кто-то волшебным образом перенес ее с одного места на другое по воздуху, да еще и так, что Лидия совершенно не обратила на это внимания — хоть в вагоне, кроме них двоих, никого до этого не было…
— Ногу убрала.
Здоровенный, похожий на питекантропа, красномордый парень с выбритыми висками и в черной майке с каким-то устарелым хеви-металлом, нависал над ней в угрожающей позе, явно намереваясь плюхнуться на противоположное, боковое сиденье. Лидия быстро убрала ногу и съежилась, прижавшись как можно теснее к окну. Парень хмыкнул и развалился чуть ли не на двух сиденьях одновременно, широко расставив ноги. Свою сумку он бросил на сиденье рядом с Лидией, перекрыв ей дорогу к отступлению — чтобы выбраться, ей теперь нужно было или просить его убрать сумку, или пролезать чрезвычайно близко от него. Не зная, что делать, и чувствуя, что начинает паниковать, Лидия крепко обхватила руками свой собственный рюкзак.
От парня несло алкоголем и еще чем-то омерзительным, но самое страшное было то, что, по всей вероятности, он воспринял ее испуг, как приглашение к знакомству. Закинув руку на спинку сиденья, «питекантроп» самодовольно и вызывающе огляделся — мол, кто здесь против? — и, как умел, подкатил.
— Студентка?
До пересадки было четыре станции. Лидия закрыла глаза и попыталась превратиться в камень.
— Че, глухая, что ли? — он стукнул кулаком по стеклу. Лидия подскочила и прямо перед своим лицом увидела его пятерню, толстую как связка сарделек, — Я с тобой разговариваю или нет, дура лохматая?
Повернувшись, он задышал ей в нос перегаром и дня три не чищеными зубами. Не по возрасту одутловатая рожа его, с низкой линией волос и широким плоским носом, оказалась совсем близко, на расстоянии меньше полуметра. Он действительно был похож на какого-то первобытного дикаря.
Дикарь помахал пальцами-сардельками у нее перед глазами.
— Эй, есть кто дома?
Я черепаха, я черепаха, я черепаха…
С ужасом Лидия поняла, что почти ничего не видит от слез. Немногие пассажиры поезда стали оборачиваться и неуверенно зашевелились.
Я черепаха, я черепаха…
— Эй, чувак.
Спокойный голос опустился на позорную сцену, будто фанфары с небес. Высунув голову из своего воображаемого панциря, Лидия приоткрыла один глаз. Перед ними, зацепившись рукой за потолочный поручень, стояла та самая, мистически переместившаяся с места на место девушка. Она сняла капюшон, глаза ее гневно сверкали, губы были плотно сжаты.
— Отвали от нее, — процедила она.
«Питекантроп» отвернулся от Лидии и вытаращил на встрявшую глаза. Затем пришел в себя и гоготнул.
— А то что? Закидаешь меня тампонами?
Резко подняв ногу в тяжелом ботинке, девушка ударила его промеж широко расставленных ног. Парень охнул, захрипел и сложился пополам, ухватившись за ширинку обеими руками. Глаза его закатились, лицо медленно наливалось багрянцем.
— Бежим! — незнакомая спасительница схватила сумку «питекантропа» и отшвырнула ее в сторону. Лидия не заставила себя ждать — скользнув по освободившемуся сиденью, она в два скачка оказалась на свободе. На их счастье, поезд как раз подполз к следующей станции, и, как только двери раздвинулись в стороны, обе девушки вырвались на свободу.
— Скорее, наверх! — подгоняла ее раскрасневшаяся от волнения незнакомка. От этого отвратительного типа Лидия готова была бежать куда угодно, семимильными прыжками. Добежав до эскалатора, она обернулась, чтобы убедиться, что он не преследует их… и очень отчетливо увидела, что парень продолжает корчиться на том же самом месте, где они его и оставили. Двери вагона закрылись, поезд качнулся и уехал.
