Книга Рай для Темного, страница 49. Автор книги Лючия фон Беренготт

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Рай для Темного»

Cтраница 49

— Кровь за кровь… — непонятно откуда вспоминает Мэтью.

Резким, взрывающим тишину всплеском гладкая поверхность озера вдруг вспенивается. Мэтью вскрикивает от неожиданности и почти отпрыгивает назад. Внезапно оказавшись глубокой, лужа выбрасывает из себя худого, обритого наголо человека — слепого от крови, залепляющей ему глаза. Человек хватает ртом воздух, барахтается, отплевывается и, наконец, перекинувшись через края и подтягиваясь на трясущихся руках, вылезает на каменный пол. Он все еще ничего не видит и погружен в свои собственные ощущения — вытирает лицо, облизываясь и плюясь, отряхивает руки, разбрызгивая кровь по полу и стенам. И не только кровь — словно чешую, человек снимает и стряхивает с плеч слипшиеся птичьи перья.

Лоренс, брезгливо морщась, отходит на пару шагов назад. Будто вторя ему, Древо Жизни удовлетворенно вздыхает всеми листьями и также откатывается в сторону. Это тот самый мертвый зумэ, только в людформе — догадывается Мэтью, успевший в своей тайной жизни повидать уже немало чудес. Похоже, что Дерево оживило умершего человека — птицу, забрав жизнь его подружки! Подтверждая его не озвученную догадку, Лоренс кивает, а окровавленный зумэ наконец прозревает. Ошалелым взглядом он оглядывается, явно не соображая, где находится.

— Что это?.. — щуря глаза, он всматривается в фигуру Лоренса. Мэтью все еще вне границ его видимости. — Я умер?

Лоренс хмыкает.

— Еще как. Но, к твоему счастью, я вовсе не апостол Петр.

Человек садится на пол, осматривает себя и, наконец, понимает, что липкая жидкость между его пальцами — вовсе не вода. Резким движением, он оборачивается и буквально отшатывается от лужи застывающей уже крови, которая только что родила его заново. Поднимает глаза на ушедшее в тень Древо Жизни и, будто не веря, крутит головой.

— Она сделала это?.. — не то утверждает, не то спрашивает он.

Лоренс пожимает плечами.

— Глупо, конечно, с ее стороны. Но какие у меня были варианты? Бедная Солли совершенно потеряла голову. Стала бесполезной, в этих своих… страданиях. Неосторожной. Ее все равно скоро поймали бы…

Внезапно до человека — птицы доходит, что о Солли говорят в прошедшем времени. Он хватается за голову и протяжно воет. У Мэтью будто камень опускается на сердце, он хочет уйти, но понимает, что должен остаться. Потому что все это, вместо обычных нестрашных страшилок, ему показывают не просто так.

— Зачем ты позволил ей? — Зумэ вскакивает и неожиданно кидается на Лоренса. — Зачем?!

И повисает в полуметре от пола, схваченный и вздернутый в воздух невидимой силой. Обеими руками он хватается за то, что держит его за шею и пытается отодрать это нечто. Лоренс, сунув руки в карманы брюк, спокойно обходит его кругом.

— А тебя крепко приложило той стенкой, мой пернатый друг. Как думаешь, скоро Древо проголодается опять? Мне не помешает заряд Жизни для другого, более достойного кандидата…

Мэтью видит, что человек — птица начинает медленно задыхаться, и понимает, что, если он не вмешается, Генрих добьется того, что по всей видимости, страстно желает в своем неутолимом горе. Стоит ли мешать тому, кто хочет умереть?

Стоит, решает Мэтью и мысленно кидает Лоренсу — «Может хватит уже? Вроде как за него жизнь отдали».

«Весьма опрометчиво», — отвечает Лоренс, но отпускает несчастного, и тот мешком падает на пол.

— Твоя жена поклялась мне в верности, Генрих, — сообщает он жадно глотающему воздух зумэ. — А ты обязан ей жизнью. Ты в курсе, что это означает.

Тот обреченно кивает, но тут же мотает головой.

— Я не смогу без нее жить… — стонет он.

Лоренс испытующе вглядывается в него, и по уже знакомому взгляду Мэтью понимает, что тот незаметно роется у Генриха в мозгах, наверняка проверяя, насколько глубоки его страдания, и решает, нужен ли ему еще один страдалец.

— Сможешь, — решает он, наконец.

Прочная решетка закрывается, оставляя Древо Жизни танцевать медленные танцы в полной темноте и тишине, ожидая свой очередной «выход».

Лоренс молча указывает головой в ту сторону, откуда они пришли, и Мэтью понимает, что он собирается покинуть человека — птицу.

— Даю тебе три дня, Генрих, чтобы прийти в себя, — они уже почти уходят, когда Лоренс оборачивается и добавляет. — И советую поменять форму. Птицам проще…

Зумэ все еще не обращает на Мэтью внимания, поглощенный собой, и Мэтью рад этому — неизвестно еще, как бы Лоренс отреагировал, начни тот задавать вопросы. Свернувшись на боку калачиком, Генрих начинает медленно уменьшаться в размерах, по частям покрываясь перьями. Не в состоянии оторвать глаз от превращения человека в птицу, Мэтью останавливается и смотрит. Руки зумэ скукоживаются и становятся крыльями, грудь покрывается белым пухом, лицо вытягивается и обзаводится толстым клювом. Наконец, птица — Генрих вскакивает на тонкие ножки, взмахивает коричневыми крыльями и улетает прочь по коридору.

А братец тот еще психопат, ни с того ни с сего думает Мэтью.

«Все еще желаешь провести свою жизнь в Темном Замке?» — доносится до него холодная мысль.

Так вот зачем ему все это показывали. Чтоб испугался, разочаровался или что — нибудь в этом роде.

— Не дождешься, — вслух говорит он, сует руки в карманы джинсов и, нарочито вразвалку, идет вперед. Постояв пару секунд, Лоренс усмехается и идет следом, догоняя его уже через пару шагов.

Глава 15

Горячий душ — это прекрасно. Даже если тебя вчера похитило семейство жутких, человекоподобных монстров и собирается продать в рабство каким-то Темным. Даже если ты всю ночь не спала, прислушиваясь к каждому шороху, жутко хотя в туалет и в то же время боясь, что, если разбудить спящую на нижней кровати тюремщицу, та от сонного испуга может превратиться в огромного мохноногого паука и заплевать тебя паутиной. Или еще что похуже.

— Эй, ты всегда так долго моешься? — проорала Настя из-за двери.

Лидия вздохнула, в последний раз подставила лицо под горячие струи и выключила кран.

— У вас что, одна ванная на весь дом? — пробурчала она в ответ, вытираясь и натягивая предоставленную ей чистую футболку и спортивные штаны.

— А у тебя сколько — пять? — донеслось из — за двери.

Лидия даже усмехнулась — то же мне, работорговцы. У нее дома ванных было семь. В каждой из пяти спален, плюс одна на первом этаже и еще одна в цокольном — для прислуги. За один день помыться могла небольшая армия.

Бедные папа и Марго, в сотый раз подумала Лидия и вздохнула. Уже, наверняка, подняли на уши весь город, папа прилетел… Небось показывают ее по новостям на Первом — папины деньги не то же воду, кремень порежут… Все бесполезно. Специально, чтобы она даже не пыталась сбежать, Настя показала ей, где находится дом, в который ее увезли, так и не продав вчера на Темном Рынке. Хоть изнутри, из его окон казалось, что дом расположен на самой обычной деревенской улице где-то в Подмосковье, среди других таких же, самых обычных деревенских домов, проникнуть в него можно было только выйдя во «Внешнюю Сторону» — странное, туманное пространство, в котором самостоятельно ориентироваться могли только существа, подобные Насте и ее братьям. Находясь в этой самой «Внешней Стороне», их скромный кирпичный домишко был совершенно недосягаем и невидим для посторонних глаз, в то время как изнутри можно было видеть все, что творилось вокруг них в людском мире, на людской улице. Даже если полиция подкатит сюда и будет стоять прямо под окнами, объяснила Настя, все, что она увидит, это два соседних дома и забор между ними. А если Лидия попытается выскочить из двери или окна на улицу, то попадет в плотный, нескончаемый туман и непременно, без проводника, заблудится там и сгинет навеки.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация