Мэтью страшно захотелось ее обнять и одновременно что-нибудь сострить про олуха-бойфренда, вместе с одеждой лишившегося девушки. Но он удержался и от того и от другого, и вместо этого просто вышел из кабинета, задержавшись на пороге.
— Пока.
Она снова подмигнула.
— Скоро увидимся.
Весь путь до своего факультета Мэтью провел, изучая маленький ламинированный прямоугольник.
Инга Федоровна Соболевская
Консультант по корпоративному образованию
Ишь ты, консультант — а так сразу и не скажешь. С особым упоением он рассматривал обозначенный более мелким шрифтом «мобильный телефон». Он изучал этот заветный номер до тех пор, пока цифры не начали прыгать и раздваиваться у него в глазах. Переизбыток общения с красивой женщиной был налицо.
Чуть не врезавшись в наполовину стеклянную дверь здания и с трудом вспомнив на какой этаж ему нужно (и, собственно, зачем), Мэтью вызвал лифт и поехал наверх. «Факультет филологии» — пропел металлический голос, и ему вдруг показалось, что кабину качнуло чуть сильнее обычного. Даже немного перекосило.
Он замер.
Не хватало еще в лифте застрять, в придачу ко всему случившемуся. Но нет, кажется пронесло. Двери разъехались, он сунул наконец карточку Инги в карман брюк, приказал себе взять себя в руки и нарочито бодро вышел в просторную приемную факультета филологии.
Миновав стойку пожилой секретарши Анны Михайловны, он по-свойски махнул ей рукой и быстрым шагом отправился в заказанный для его защиты конференционный зал.
И тут случилось это.
Прямо посреди коридора, в двух шагах от поджидающей его диссертационной комиссии, пол под его ногами вдруг накренился и поехал куда-то в бок. Мэтью громко охнул, растопырил руки и ноги, пытаясь найти равновесие, и тут же услышал, как за его спиной вскрикнула Анна Михайловна.
«Землетрясение!» — страшное слово пронеслось у него в голове… Беспомощно взмахнув портфелем, он полетел в сторону крена, шумно и с размаху влепившись в висящую на стене доску объявлений. Съехал на пол.
— Господи, Матвей, что с вами?
Со всех сторон раздавались приглушенные испуганные возгласы. Мэтью почувствовал, как правое плечо, принявшее на себя удар в стену, начало пульсировать от боли. По наклонной поверхности к нему бежала, мелко перебирая ногами, Анна Михайловна.
«Как это возможно?» — барахталось у него в голове. Он попытался встать, но голова вдруг закружилась так, будто ее засунули в центрифугу. Анна Михайловна упала рядом с ним на колени и звала на помощь.
— Матвей, что случилось? Кто-нибудь, ему плохо! Вызовите скорую!
Пол опять качнуло, но только уже в другую сторону, и он с ужасом понял, что его сейчас стошнит.
— Это что проис…ходит? — мысли вдруг смешались в бессмысленный комок, голос и губы не слушались, будто их заморозили. — Ч-что в-вы сделали с полом, а?
Он неожиданно громко икнул.
Анна Михайловна приблизила к нему лицо, зачем-то понюхала воздух и с подозрением сузила глаза. Ее лицо кружилось и расплывалось, и он махнул на нее рукой, пытаясь прогнать наваждение.
Секретарша встала. И правильно сделала, потому что в ту же самую секунду Мэтью вывернуло довольно плотным завтраком ровнехонько на то место, где за мгновение до этого были ее колени.
Кто-то вскрикнул. Анна Михайловна пропала, из распахнувшихся вдоль коридора дверей выглядывали и выходили люди, знакомые и незнакомые.
— Земля-т-тресение к-кончилось? — заплетающимся голосом спросил Мэтью и с недоумением уставился в лицо руководителя своего проекта, профессора Гуревича, непонятно откуда взявшегося. Профессор почему-то хмурился и качал головой.
— Профес-с-сор… — Мэтью расплылся в улыбке, чтобы задобрить наставника. — Я все-таки п-пришел. А вы разве н-не должны ждать меня в презент… тац…
Он не смог договорить. Вместо того, чтобы улыбнуться в ответ, профессор Гуревич выпрямился и негромко заговорил с подоспевшим профессором Бибиковым, вторым членом комиссии.
— Несет как… Глаза красные… Он же смертельно пьян… — с трудом расслышал Мэтью, и его вдруг осенило, будто это мысль родилась в голове у него самого.
Ясное дело, он же просто в хлам! Как можно было не узнать эти симптомы — не в первый раз все-таки…
Наконец-то все стало на свои места! Нет никакого землетрясения, он не умирает, и вообще никто не умирает. Он просто взял и упился в разноцветную вермишель. Мэтью хотелось смеяться от радостного понимания, но вместо смеха он издал нечто среднее между всхлипом и отрыжкой, и профессора опасливо отступили на шаг назад.
Как сквозь туман, Мэтью разглядел, что вокруг него уже собралась небольшая толпа. Еще бы, не каждый день можно увидеть валяющегося в луже собственной блевотины кандидата наук. Толпа начала двоиться, закружилась в веселом хороводе, и он закружился вместе с ней. Желудок опять сжало спазмом.
Вот только он не пил. Мэтью нахмурился и, как ему показалось, сразу же немного протрезвел. Зачем бы он стал пить перед защитой диссертации? Другое дело — после. Бред какой-то. Он помотал головой. Кружение замедлилось.
— Я н-ничего не пил, — громко и как можно более отчетливо произнес он.
Ему показалось, что слова его были встречены без особого понимания. Раздались даже отдельные смешки.
— Я. Не. Пьян. — повторил он еще громче и решил, что надо обязательно принять вертикальное положение и продемонстрировать, что, возможно, и выглядит он пьяным, но на самом-то деле совершенно трезв. Мэтью схватил чью-то ногу в гладком чулке и попытался подтянуться. Кто-то завизжал пронзительным женским голосом.
— Вызовите охрану! — закричало сразу несколько голосов. — Выведите его отсюда!
Толпа схлынула, он потерял опору, повалился обратно на пол, демонстрация трезвости провалилась. Все снова закружилось, желудок возмутился и выдал все то, что в нем еще оставалось.
— Чувак, когда же ты так успел… — сочувственный голос принадлежал кому-то знакомому. Мэтью попытался найти взглядом говорившего, но в глазах все плыло…
Чьи-то сильные руки вдруг схватили его и поволокли в сторону служебного выхода.
— Как вы смеете! — заорал он. — У меня з-защита… вот портфель… диссер. тац. тация!
Мэтью рванулся в сторону, пытаясь высвободиться, и почувствовал, как выстреливают и разлетаются пуговицы одолженной у неизвестного коллеги рубашки. Оказавшись без поддержки, он опять начал заваливаться на стену, его снова подхватили…
И тут он увидел ее. Опершись рукой о стол Анны Михайловны, его загадочная рыжая знакомая стояла, пролистывая какую-то крупную книгу в мягкой обложке — исподволь поглядывая по сторонам, будто не желала привлекать к себе внимание. В поглотившей его хмельной пучине она казалась маяком, подмигивающим ему из прошлой, нормальной жизни, там, где люди не напиваются до потери пульса, даже не притронувшись к спиртному.
