«Не того, за кем заморочили следы Внесторонние колдуны…».
«Короче… Давай ты по-хорошему удалишься из моей головы, а уж я постараюсь во всем разобраться сам. А то меня очень сильно соблазняет это блокировочное зелье, что купил наш крылатый черт, и ждет не дождется, чтоб меня им напоить».
«Как знаешь… Даю тебе времени до завтра, до полуночи… Тут, знаешь ли, или я, или они, Мэтью. Третьего варианта не будет…».
«А если я не приду? Что тогда? Найдешь и убьешь меня?».
«Неприятно, но придется».
«Ха!».
«Тебе смешно?».
«Ха — ха… ха — ха — ха — ха…».
«Мэтью!».
«Уф… Дай отдышаться… Ты двадцать лет с меня пылинки сдуваешь… Думаешь, я поверю, что ты способен меня убить?..».
* * *
«Мэтью? Ты еще там?».
«Ага… Слушай… А если я останусь… не при делах?.. Вообще?».
«Не получится. Если бы я хотел оставить тебя не при делах, то забрал бы тебя в Темный Замок еще десять лет назад. Ты знаешь, что мне нужно».
«Да, да, я знаю… Что может хотеть Темный Лорд… Расхерачить к чертям все доброе и светлое, и в одиночку править миром насилия и боли…».
«Мэтью?».
«Да, Лоренс…».
«Ты что — пьяный?».
«В дым. Давай потом… как-нибудь… Посидим… Все обсудим…».
«О, Господи…».
* * *
Погрозив Инге пальцем, Мэтью отобрал у нее рюмку и опрокинул ее в себя. Вроде бы это была восьмая. А, может, девятая.
— Ты… за мной не угонишься, — как-то не слишком твердо сказала Инга и также залпом опустошила свою рюмку.
— Это у тебя какая?
Она впилась зубами в лимон. Пожевала его, подумала и ответила:
— Одиннадцатая.
Зрачки ее были цвета полевых васильков и расширились уже почти в два раза. Когда она поворачивала к Мэтью голову, он мог смотреться в ее глаза, как в зеркало.
— Почему вы не рассказали мне?..
Он заказал им еще по одной.
— Боялись, что он успел завербовать тебя… раньше нас, — она приняла от него рюмку и махнула бармену, чтоб нес всю бутылку, — и что как только ты его вспомнишь, он установит с тобой мысленную связь и начнет тебя контролировать… Что, собственно, в данный момент и происходит… Он с тобой говорит, да?
— Завербовать… контролировать… Инга, Лоренс мне все равно что отец. Он заботился обо мне с детства… Особенно с тех пор, как мать заболела…
Она взяла новый лимон, понюхала его и решительно закинула в рот еще одну рюмку.
— Я тебе не завидую… Трудный выбор. Если бы он не подослал того несчастного оборотня, мы бы успели тебя вывезти… Вот я дура. От него бежать надо было, а не в мозгах у него ковыряться…
— И что было бы, если бы вы успели меня вывезти?
Инга хмыкнула.
— Ты бы хотя бы увидел, что стоит на другой чаше весов…
Он откинулся, глядя на нее неверящим взглядом, и чуть не свалился с высокого барного стула. Инга схватила его за локоть.
— Город, из которого на протяжении десяти веков отдавали приказ уничтожать моих малолетних предков?
— Средние века, Мэтью, были не только у людлингов… Нельзя жить местью.
Он поискал и нашел сбоку от себя пачку Мальборо. Вытащил сигарету, и уже знакомым жестом попросил у Инги прикурить. По еле выбившемуся из ее пальца огоньку понял, что пить на сегодня кому-то пора заканчивать…
— Зачем я вам нужен? Даже если я пойду против брата, вы же не думаете, что я смогу его…
Инга помотала головой.
— Не думаем. Но если хотя бы один из Первородных встанет на нашу защиту, расклад будет совершенно иным. Грядет война, Мэтью…
— Какая защита, Господи… — Мэтью сжал руками голову. — Я же ничего в этом смысле не умею. Ты говорила о какой-то колоссальной силе, что должна быть у меня… власти над материей… Какая сила? Какая власть? Я — ботаник, Инга… Я не дрался уже лет сто…
Она улыбнулась и вдруг, оттолкнувшись от барной стойки обеими руками, вместе со своим высоким стулом начала медленно падать спиной назад, будто позади нее была мягкая кровать, а не металлические перила, за которыми начинался нижний уровень зала. От неожиданности Мэтью не сразу среагировал, а когда понял, что происходит, было уже поздно — тем более, что она подняла руки и схватить ее было не за что.
— Стой! — зачем-то крикнул он, рванулся вслед за ней…
И вдруг, самым непостижимым образом, овладел структурой шерстяной ткани Ингиного объемистого свитера — проник во все его толстые, шершавые нити и незамысловатые узоры, в живые, трепещущие клетки волосков и даже в мертвые, но куда более сложные элементы акриловой составляющей. Он увидел всю глубину этих… деталей, смог переплестись с ними и познать их сущность — до самых, что ни на есть, первопричин. И понял, что может разобрать этот свитер на любые из его «запчастей».
Но на это у него не было времени. Словно продолжение собственного тела, Мэтью остановил от падения и поднял этот свитер… вместе с хохочущей в нем Ингой.
— Креативно… Я уже думала привлечь Тьму, чтоб не разбить голову, но ты оказался быстрее… И это мы тебя еще тренировать не начали.
Но Мэтью было не до смеха. Встав и подняв ее упавший стул, он твердо взял ее за локоть.
— Больше так не делай, — попросил он, отдышавшись.
Она заговорщически подмигнула.
— Не обещаю… ботаник.
И, слегка пошатываясь, села на свое место. Мэтью покрутил головой — вроде бы происшествия никто не заметил.
— Что Темная ведьма вообще делает на стороне Света?
Она торжествующе улыбнулась.
— Вот видишь! Твой брат рассказывал тебе только то, что ему было выгодно. Небось расписал все так, будто Райское Место — это город-узурпатор, что Темные прям все исстрадались, и только и мечтают, чтобы он освободил их от Светлого ига… Небось обещал, что разделит весь мир по-честному, да?
Бармен поставил перед ними почти опустошенную бутылку «Черной Марки» и отошел, качая головой. Инга положила голову на кулаки и задумчиво смотрела куда-то в янтарную глубину своего любимого напитка.
— Только все немного не так…
— А как?
— Свет, Мэтью, — она подняла голову и посмотрела на него неожиданно трезвым взглядом голубых глаз, — это не только физическое качество. А Тьма — не только Зло.
Он ничего не понял и поднял очередную рюмку.
— За мою первую жертву. Пусть покоится с миром.
Инга скривилась и помотала головой, взметнув рыжие кудри.
— Не получится. Оборотни после смерти горят в Аду. Такое им наказание за грехи…
