— Скажи… назови меня так… еще раз… — жар внизу живота нарастал, мысли смешались в кучу, и никоим образом я не смогла бы артикулировать свою просьбу яснее…
— Как? Бестолковая? — осклабился он, не замедляя темпа.
Я сердито хлопнула его по щеке, изо всех сил стараясь не потерять "момент". Тогда он положил руку мне на шею, ускорился и прошептал в самое ухо.
— Ты — моя любовь… Поняла? Любовь…
И эти слова стали последней каплей. Напряжение последнего часа вырвалось наружу, я впилась в его губы поцелуем и громко застонала, глуша свой ответ у него во рту…
…Тяжело дыша, приподнялась над ним.
— И что ты сейчас сказала? — все еще твердый внутри меня, Ник гладил рукой по моим ногам, успокаивая мурашки.
Я слабо хмыкнула — на каком еще языке изъясняться в такой момент, как не на родном? Поднявшись выше, устроилась на нем поудобней.
— А я думала, каждый иностранец знает, как сказать по-русски «я тебя люблю».
И приподнявшись, резко опустилась, вгоняя его член глубоко в себя.
— Fucking hell… — выдохнул он, хватая меня за попу. — Это кто здесь… иностранец?..
— В этом колледже… явно ты… — сообщила я ему, откидывая его руки — наконец-то, за все это время, я поняла, что он полностью в моей власти! И заскользила на нем вверх и вниз.
Медленно. Очень медленно.
— Анжи… — угрожающе произнес он.
Я невинно подняла бровь.
— Да?
— Быстрее?..
— Хмм… — я сделала вид, что думаю… И, все еще не двигаясь, плотно сжала вокруг него мышцы влагалища.
— Ах ты, маленькая… — ругнувшись, он вдруг перевернул меня — да так, что сам оказался сверху.
Вот и закончилась моя «власть» — расстроилась я и притянула его к себе, вцепившись в волосы. Хоть как-то предъявлю права…
— Анжи… Моя Анжи… — повторял он мне в шею, как заведенный, вдавливая меня в матрас. В какой-то момент остановился, быстро вышел из меня, и я почувствовала горячую струю у себя животе.
— Шшш… — зачем-то успокаивала его я, пока он хрипло стонал, зарывшись лицом в подушку рядом с моей головой.
Если честно, в данный момент мне было глубоко наплевать, что он не использовал резинку.
А вот ему, похоже, что нет.
— Вот черт! — резко поднявшись на руках, Ник смотрел на меня с нескрываемым ужасом.
— Это ты виноват… — начала было я обижаться я, но он закрыл мне рот ладонью.
Тут и я услышала — топот шагов и многочисленные встревоженные голосов.
— Да в комнате она, в комнате — я ее видела… — донесся до меня голос Лели — из четвертой комнаты, наискосок и слева от нашей.
А через секунду в комнату уже ломились и стучали — благо было заперто изнутри.
— Лик, ты там?
— В кладовку! — мгновенно скомандовала я, сталкивая Ника с себя, да так, что он свалился с моей узкой кровати на пол.
— Лика, что происходит? Ты в порядке? — в Ксюхином голосе слышались панические нотки — нас явно услышали.
Ник вскочил и, на ходу застегивая штаны, рванул в угол комнаты.
— Не туда! — прошипела я, в последний момент хватая его за рубашку — не зная где моя кладовка, а где Ксюхина, он чуть было не спрятался в Ксюхиной. Толкнула его в правильную дверь и плотно закрыла ее.
Потом подбежала к своей помятой кровати, расправила одеяло и завернулась в брошенное на пол банное полотенце. И, стараясь не обращать внимания на то, как щекотно стекает по моему животу его сперма, пошла открывать дверь.
— Ну что вы ломитесь, как ненормальные? Я в душе была…
В комнату ввалилось сразу пятеро девчонок, во главе с перепуганной Ксюхой. Наперебой затараторили, окружив меня.
— Слушай, что с тобой творилось на уроке? Мы думали, у тебя сердечный приступ…
— Как этот козел тебя одну в лазарет отпустил? И нам еще экзамен задал!
— Ага… кретин… Мы из-за тебя подорвались — узнает, всех прибьет… И еще курс нам завалит.
Я растерянно слушала, не зная, как реагировать на такую теплую заботу о моем здоровье. И вдруг прыснула со смеху, только сейчас по-настоящему оценив ситуацию.
Шестеро девиц и один ректор по дисциплине, спрятанный в шкаф. Уверена, ничего более странного родовое поместье Веллингтонов еще не видело.
* * *
— Выгони их всех! Немедленно!
Злобно шипя из-за висящей на вешалках одежды, Ник выглядел очень угрожающе.
— Я пытаюсь, но они не уходят… — прошептала я в ответ. — Это ведь не только моя комната.
— Мне плевать! Я не собираюсь сидеть здесь весь день! У меня — дела!
Он схватил меня за руку.
— Ну так иди и выйди… — рассердилась, наконец, я. — Кто тебя держит? У меня, между прочим, тоже дела.
Ник неразборчиво ругнулся и отпустил меня, вновь утонув в тесном пространстве между вешалок. Кстати, я не кривила душой — я ведь, действительно, пропускала важную встречу с Майлсом.
Вот только, в отличии от Ника, пропускала я ее добровольно.
И девочек в комнате тоже держала добровольно, сама уговорив остаться на чай. Я решила, что пара-тройка часов в пыльной и темной кладовой господину ректору отнюдь не помешают — в качестве наказания за мое недавнее унижение.
Он ведь по-русски не бум-бум — вон даже «я тебя люблю» не знает. Как ему понять, что девчонок я не выгоняю, а совсем даже… наоборот.
— Ну что, может киношку посмотрим? — предложила я, открывая ноут.
— Почему бы и нет? — Леля равнодушно пожала плечами и хлебнула из чашки горячего Эрл Грея с лимоном. — Если тебе уже лучше…
Чтобы всех успокоить, мне пришлось наврать, что на лекции у меня разыгралась ужасная мигрень.
Все уселись в рядок на мою кровать, а я установила ноут на письменном столе у окна. Включила и принялась рыться в пиратских сайтах. Что бы такое поставить, чтобы господин ректор в кладовке не соскучился?..
Из пяти ввалившихся в мою комнату подруг на чай остались две — и обе русские. Плюс, я и Ксюха. Вполне себе аудитория для какого-нибудь тупого российского мюзикла.
Сначала я хотела поставить кинокомедию «Карлсон», но потом вспомнила, что Ник все же не дал мне опозориться перед всем классом, пожалела его и поставила «Самый лучший день».
— Эй, что это за херня? — завозмущались все сразу, как только прошли титры и Нагиев запел песню из «Бременских Музыкантов».
— Да ладно, не понравится, выключим… — успокоила я всех, подвигая свое в кресло ближе к двери в кладовку. На всякий случай — заглушить Ника, если будет биться головой об стенку.
