— Какая красота… Даже не знаю, что с вами сделать.
— Накрутите ее по-голливудски, — в один голос сказали Вероника с Ксюхой.
— Ага, и эпиляцию сделайте. По-бразильски… — добавила я, чуть краснея. Нравится Нику или нет, а волосатая я ходить не собираюсь. Вот прям провожу на этом пункте черту в издевательствах над собственной личностью.
Миссис Ву подумала немного и указала в направлении внутренних комнат.
— Давайте сначала разберемся с вашей «девочкой», мисс. А уж потом будем накручивать волосы и бровки выщипывать.
Принесли поднос из кофейни и все с радостью кинулись разбирать стаканы и угощения. А их было много — пончики, заварные пирожные, бискотти, да чего там только не было!
— Эй, оставьте мне что-нибудь, — завозмущалась я, но мисс Ву уже уводила меня, предусмотрительно прихватив себе пончик. Фраппучино с пышным кремом и шоколадной стружкой тоскливо взирал на меня с подоконника.
— Идемте, милочка… Чем скорее закончим, тем быстрее сядете в кресло… — торопила меня хозяйка салона.
Отодвинув тяжелую портьеру, мы погрузились в прохладную полутьму помещений для косметических процедур. Играла тихая музыка, вкусно пахло жасмином — конечно, не настоящим, просто ароматизатор воздуха.
— Сюда, пожалуйста.
Меня ввели в маленькую комнатку без окон, посреди которой стояла высокая кушетка, покрытая бумагой из рулона, прикрепленного к изножью.
— Раздевайтесь и ложитесь, — откусив от пончика, миссис Ву отвернулась и включила газ под маленькой горелкой, нагревающей кастрюльку с воском.
Я стянула джинсы, трусики и легла на кушетку, привычно раздвигая колени врозь. Набрала в грудь воздуха и приготовилась к боли.
— Вам полностью или оставить треугольничек? — с набитым ртом спросила миссис Ву.
— А есть надежда, что вы наденете маску? — не выдержала я, отвечая вопросом на вопрос.
Поджав губы, мисс Ву прожевала пончик, проглотила и слизала с губ красный крем.
— Я вообще-то ничем не болею, дорогуша…
Однако, маску она надела.
— У нас, знаете ли, все по высшему разряду мисс… — бубнила женщина, раскладывая перед собой салфетки и помешивая воск палочкой.
Ну да. Прям Пятое Авеню, скептически подумала я.
Но додумать не успела, потому что миссис Ву неожиданно перестала помешивать воск, зависла над ним, наклонив низко голову, будто увидела на дне кастрюльки что-то непонятное… Издала странный звук, похожий на хрип… и вдруг осела вниз, утягивая за собой кастрюльку с плеснувшей во все стороны горячей, желтой жидкостью.
— Что с вами? — испугалась я, вскакивая с кушетки.
Кинулась к ней и, не успев подхватить, сбросила с ее груди перевернутую посудину с воском. Миссис Ву не отвечала, скукожившись в углу комнаты — голова ее под странным углом лежала на груди.
Инфаркт? Инсульт? Только этого не хватало…
— Девочки! — закричала я что было мочи, но ответом мне была тишина.
Не понимая, что происходит, с колотящимся сердцем, я натянула джинсы и выскочила вон из комнаты. Вдоль коридора добежала до центрального помещения, откинула портьеру… и застыла в ужасе, не веря своим глазам.
В самых неестественных позах по всему помещению раскиданы были тела моих подруг и двух работниц парикмахерской. Бедная Ксюха упала прямо на пол, головой в чьи-то неубранные волосы и — о, счастье! — громко храпела.
Посреди всего этого царства Морфея стоял спиной ко мне седой, сутулый и почти сгорбленный человек.
— Она ничего не съела, сэр… — сказал, обращаясь к нему, еще один — молодой, высокий, в черном костюме, загораживающий собой вход.
Сутулый медленно повернулся и окинул меня пустым, водянистым взглядом серо-голубых глаз.
— Действительно, Мартин… — протянул он, на удивление знакомым, старческим голосом. — Что ж… Придется действовать грубо.
Медленно, будто в ночном кошмаре — когда пытаешься убежать, но ноги увязли по колено в магическом киселе — я попятилась обратно в коридор, развернулась… и побежала, сама не зная, куда.
Потому что я узнала этот голос. Это ведь им оставили сообщение у Ника в телефоне — там в Убежище, как сейчас казалось, целую вечность назад.
Батлер. Сам Батлер — глава Храмовников — пришел лично расправится за мной. И, вероятно, собирался сделать это аккуратно, предварительно усыпив всех в моем окружении, включая меня. В сладостях и напитках из кофейни — сильное снотворное, догадалась я.
Вот только Батлер не рассчитал, что я не стану ничего есть и пить, пока не закончу с эпиляцией. И теперь со мной собираются расправиться «грубо».
Лихорадочно дергая и толкая одну дверь за другой, я пыталась найти в темноте служебный выход на улицу. Позади я ничего не слышала, будто за мной никто и не гнался, а если гнался, то бесшумно. Вот пронеслась мимо та комнатка с кушеткой, где я всего лишь пару минут назад готовилась к слегка болезненной процедуре — теперь там спала, скрючившись в углу, миссис Ву. Вот ведь, живешь и не понимаешь, насколько краткосрочна жизнь…
И тут я увидела свет вдали тоннеля! В буквальном смысле — в конце коридора мелькнул вдруг просвет — приоткрытая дверь черного ход! Ускорив бег, я бросилась к этому свету что было сил, все еще не слыша шагов позади себя… Неужели у меня получится вот так просто сбежать?! А потом? Что потом? Телефон оставила в помещении… как позвонить Нику? Найти кого-нибудь с телефоном… Черт, я же не помню его номера… Ладно что-нибудь придумаю…
Подбежав к тяжелой, железной двери, я чуть развернулась, приготовившись толкнуть ее плечом…
И не успела. Дверь раскрылась раньше, чем мое плечо коснулось ее. По инерции улетев вперед, я ударилась в чью-то железную грудь… Этот кто-то подхватил меня… зажал рот и нос широкой ладонью. Задыхаясь, я затрепыхалась, забила по полу ногами.
— Не двигайся, не ори, и я отпущу… — прогудели басом у меня над головой. — Поняла?
Я кивнула, уже почти теряя сознание. Мужчина толкнул меня внутрь темного коридора, затворяя за собой дверь. Вместе с последним проблеском света за его огромной спиной, умерла и моя надежда.
— Иди.
Тяжело положив руку мне на плечо, он еще раз толкнул — туда, где ждал меня убийца с безжалостными, водянистыми глазами.
Пожалуйста, боженька, пусть Ник спасет меня, молилась я про себя… спасет еще один раз… Клянусь, я никогда в жизни больше не стану убегать… я пропишусь в этом чертовом колледже навеки… да какой колледж, я пропишусь навеки в его подземном бункере и буду выходить лишь темной ночью, подышать воздухом… Прости, господи, что я ругнулась… ты ведь не обиделся, правда? Лишь бы ты снова спас меня… Или Ник, или кто-нибудь…
Меня выпихнули из коридора в светлое помещение парикмахерской. Спящих девушек уже усадили рядком на черный кожаный диван, в ногах устроили двоих парикмахерш. У двери стоял все тот же амбал, вывеска «открыто» была повернута во внутрь.
