И наконец, мы наблюдаем, что орбита, пересекающая орбиты Юпитера и Земли, подразумевает высокую вероятность близкого повторного подхода к Юпитеру, который выбросит объект из Солнечной системы еще до столкновения с Землей: естественный пример – траектория космического зонда «Пионер-10». Следовательно, нынешнее существование планеты Венера должно подразумевать, что комета Великовского сделала буквально несколько последовательных проходов мимо Юпитера и, следовательно, что ее орбита очень быстро стала круговой. (Великовский, должно быть, предполагает, что близкое прохождение кометы рядом с Землей произошло вскоре после ее отделения от Юпитера в соответствии с вышеприведенными вычислениями.)
В таком случае вероятность того, что комета столкнулась с Землей только через несколько десятков лет после ее отделения от Юпитера, составляет от одного шанса на 1 млн до одного шанса на 3 трлн, если допустить принадлежность обломков существующим популяциям. Даже если бы мы предположили, что комета отделилась от Юпитера так, как говорит Великовский, и сделали бы невероятное предположение, что она никак не связана с другими объектами, которые мы видим в Солнечной системе сегодня, то есть что малые объекты никогда не отделяются от Юпитера, среднее время, за которое она бы столкнулась с Землей, составляет около 30 млн лет, что не соответствует его гипотезе с шансом столкновения, равным одной миллионной. Даже если мы позволим его комете столетиями летать по внутренней Солнечной системе до приближения к Земле, статистика все равно не на стороне гипотезы Великовского. Когда мы учитываем тот факт, что Великовский верит в несколько статистически независимых столкновений за несколько сотен лет (читайте его книгу), общая вероятность того, что его гипотеза верна, становится совсем малой. Потребуются повторные столкновения планет, чтобы назвать их «столкновениями миров».
Приложение 2
Последствия внезапного замедления вращения Земли
– Итак, мистер Брайан, вы когда-нибудь задумывались, что бы произошло с Землей, если бы она остановилась?
– Нет. Бог, в которого я верю, мог бы позаботиться об этом, мистер Дэрроу.
– Разве вы не знаете, что она бы превратилась в расплавленную массу материи?
– Будете свидетельствовать об этом, когда выйдете к трибуне, я дам вам возможность.
«Обезьяний процесс»
[215], 1925 Гравитационное ускорение, которое держит нас на поверхности Земли, имеет значение 103 см/с² = 1 g. Замедление на a = 10–2 g = 10 см/с² почти незаметно. Сколько времени τ потребовалось бы Земле, чтобы остановить свое вращение, если бы итоговое замедление было незаметным? Экваториальная угловая скорость Земли равна Ω = 2π / P = 7,3 × 10–5 рад/с; экваториальная линейная скорость RΩ = 0,46 км/с. Таким образом, τ = RΩ / a = 4600 c, или немного больше часа.
Удельная энергия вращения Земли составляет:
где I – это главный момент инерции Земли. Это меньше скрытой теплоты плавления силикатов L ≃ 4 × 109 эгр/г1. Таким образом, Кларенс Дэрроу был неправ, когда говорил, что Земля расплавится. Тем не менее он был на правильном пути: тепловые расчеты на самом деле губительны для истории Иисуса Навина. С типичной удельной теплоемкостью cp ≃ 8 × 106 эрг/(г градус) остановка и возобновление движения Земли за один день вызвали бы повышение средней температуры на ∆Т ≃ 2Е / cp ≃ 100 К – достаточно, чтобы поднять температуру выше нормальной точки кипения воды. Она была бы даже хуже у поверхности и на низких широтах: при v ≃ ≃RΩ, ∆Т ≃ v² / cp ≃ 240 К. Сомнительно, что жители не заметили бы такого сильного изменения климата. Замедление может быть сносным, если происходит достаточно постепенно, но не жара.
Приложение 3
Нынешняя температура Венеры, если бы она нагрелась при прохождении рядом с Солнцем
Нагревание Венеры при предполагаемом прохождении рядом с Солнцем и последующее остывание этой планеты посредством излучения в космос лежат в основе гипотезы Великовского. Но он нигде не вычисляет ни величину нагревания, ни скорость остывания. Однако можно выполнить хотя бы грубые вычисления. Объект, который задевает солнечную фотосферу, должен двигаться на очень высоких скоростях, если он образовался во внешней Солнечной системе: 500 км/с – типичное значение при прохождении перигелия. Но радиус Солнца – 7 × 1010 см. Следовательно, типичная временная шкала для нагревания кометы Великовского составляет: (1,4 × 10¹¹ см) / (5 × 107 см/с) ≃ 3000 с, то есть меньше часа. Самая высокая температура, до которой могла бы нагреться комета вследствие прохождения рядом с Солнцем, составляет 6000 К – температура солнечной фотосферы. Великовский ничего не говорит о дальнейших событиях после прохождения его кометы рядом с Солнцем; впоследствии она просто становится планетой Венерой и остывает, отдавая тепло в космос, – эти процессы продолжались, скажем, в течение 3500 лет до настоящего момента. Но и нагревание, и остывание происходят посредством излучения, и физика обоих процессов одинаково контролируется законом термодинамики Стефана – Больцмана, согласно которому и количество приобретенной теплоты, и скорость остывания пропорциональны температуре в четвертой степени. Следовательно, отношение возрастания температуры кометы за 3000 с нагревания от Солнца к понижению температуры за 3500 лет остывания посредством излучения равно (3 × 103 с / 10¹¹ с) ¼ = 0,013. Нынешняя температура Венеры из этого источника тогда в лучшем случае будет равна только 6000 × 0,013 = 79 К, или приблизительно температуре замерзания воздуха. С механизмом Великовского Венера не смогла бы остаться горячей, даже очень приблизительно «горячей».
Этот вывод существенно не изменился бы, даже если было бы несколько прохождений через солнечную фотосферу, а не одно. Источником высокой температуры Венеры не может быть один или несколько процессов нагревания, какими бы сильными они ни были. Горячая поверхность требует постоянного источника тепла, который может быть или эндогенным (радиоактивное нагревание планеты изнутри), или экзогенным (солнечный свет). Сейчас очевидно – в соответствии с предположением, высказанным много лет назад (см. Wildt, 1940; Sagan, 1960), – что правильным является последний вариант: именно солнечное излучение, постоянно падающее на Венеру, ответственно за высокую температуру ее поверхности.
