– Нет, сегодняшняя, – отвечает он, с трудом переворачивая очередную страницу. – А, вот оно.
Ребята читают заголовок: «Большая авария на федеральном шоссе». Заметка очень маленькая. «Утром столкнулось несколько автомобилей…» Блаблабла. «Движение невозможно было восстановить несколько часов…» Снова блаблабла. В заметке говорится о погибшем водителе автобуса и о том, что дорогу перекрыли на три часа. Но ничего о беглецах. Коннор зачитывает последнюю строку вслух: «Вероятно, проводившаяся полицейская операция отвлекла внимание водителей, что и стало причиной аварии».
Они все растеряны. Для Коннора это облегчение – чувство, что ему сошло с рук что-то серьезное.
– Как это так? – спрашивает Лев. – Меня же похитили… ну, по крайней мере, они так думают. Это должно быть в новостях.
– Лев прав, – соглашается Риса. – Обычно об инцидентах с участием беглецов рассказывают в телерепортажах и газетных заметках.
– Значит, есть причина тому, что о нас здесь нет ни слова.
Коннор глядит на них во все глаза и поражается: как эти двое могут смотреть в зубы дареному коню?! Он заговаривает с ними медленно, как с идиотами:
– О нас не написали в новостях. Это значит, никто не увидит наши физиономии. Нас никто не узнает! Что в этом плохого?
Риса складывает руки на груди:
– А почему о нас не написали?
– Не знаю. Может, полиция мечтает замять дело. Они облажались и не хотят, чтобы люди об этом знали.
Риса качает головой, не соглашаясь с ним:
– Что-то здесь не так…
– Да какая разница!
– Говори тише! – сердито шепчет Риса.
Коннор старается не выходить из себя. Он ничего не отвечает Рисе, потому что боится снова повысить голос и привлечь к ним. Неужели Риса не понимает, что сама же пытается усложнить ситуацию?
Лев смотрит то на него, то на Рису.
Нет, Риса не дура, думает Коннор. Подумает и поймет, что все складывается как нельзя лучше и она зря волнуется.
Но Риса говорит совсем другое:
– Если нас не показывают в новостях, тогда кто узнает, живы мы или умерли? Понимаешь? Если бы наша история попала в газеты, они писали бы обо всем: как полицейские нас выслеживают, как находят, обезвреживают при помощи пуль с транквилизатором, а потом отвозят в заготовительный лагерь. Правильно?
Коннору непонятно, что она хочет сказать. Все это и так очевидно.
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает он.
– А что, если они решили не отправлять нас на разборку? Что, если они хотят нас убить?
Коннор открывает рот, чтобы сказать Рисе, что она говорит глупости, но осекается на полуслове. Потому что это вовсе не глупости.
– Лев, – спрашивает Риса, – твои родители – богатые люди, верно?
Лев со скромным видом пожимает плечами:
– Думаю, да.
– Могли они заплатить полицейским, чтобы нас не брали живыми? Чтобы привели назад только тебя? Они же думают, мы тебя похитили. Может, они не хотят придавать дело огласке?
Коннор смотрит на Льва в надежде, что тот засмеется и скажет, что предположение Рисы – фантастика, что его родители никогда бы не сделали такую ужасную вещь. Но Лев удивительно серьезен. Он стоит и молча обдумывает то, что сказала Риса.
В этот момент происходят сразу две вещи: из-за угла появляется полицейская машина и где-то поблизости начинает плакать ребенок.
* * *
Беги!
Именно эта мысль приходит в голову Коннору, но, заметив полицейских, Риса хватает его за руку и удерживает на месте. Коннор не представляет, что делать, а полицейские уже близко. Бежать поздно. Мальчик знает: порой от скорости реакции зависит, погибнешь ты или останешься в живых. Но сегодня Риса нарушила обычный порядок вещей. Благодаря ее вмешательству Коннор получил возможность сделать то, чего обычно в экстренных ситуациях не делал: остановиться и подумать еще. Поразмыслив, он понимает: если они побегут, полицейские точно обратят на них внимание.
Он силой воли приказывает ногам стоять на месте и осматривается. Народа на улице уже достаточно много. Люди заводят стоящие возле домов автомобили и собираются ехать на работу. Где-то плачет ребенок. На другой стороне улицы собрались старшеклассники – болтают, толкаются и смеются. Коннор смотрит на Рису и понимает: она подумала о том же.
– Автобусная остановка! – шепчет он.
Полицейская машина медленно едет вдоль улицы. Тому, кто ничего не скрывает, может показаться, что полицейские никуда не спешат, но Коннору их поведение кажется зловещим. Трудно сказать, ищут ли полицейские их или просто патрулируют свою территорию. Он снова сдерживает желание побежать.
Они с Рисой поворачиваются спиной к машине и начинают медленно, чтобы не вызывать подозрений, переходить улицу, направляясь к остановке. Но Лев явно поддерживает их. Он смотрит прямо на приближающихся полицейских.
– Ты что, сдурел? – спрашивает его Коннор, хватая за плечо и заставляя повернуться в другую сторону. – Делай, как мы, веди себя естественно.
С другой стороны появляется школьный автобус. В этот момент ребята, стоящие на остановке, начинают собираться. Теперь можно бежать, не вызывая подозрений. Коннор первым срывается с места. Он оборачивается на бегу и произносит заранее заготовленную фразу:
– Ребят, давайте быстрее, а то опять на автобус опоздаем!
Полицейские как раз поравнялись с ними. Коннор старается держаться к ним спиной и не может видеть, наблюдают полицейские за ними или нет. Если наблюдают, то, возможно, слышали, что он сказал, подумают, что стали свидетелями обычной утренней суматохи, и не будут вдаваться в подробности.
Лев, видимо, решил, что «вести себя естественно» – значит держаться прямо, как палка, и идти вперед, выпучив глаза и не разбирая дороги, как испуганный солдат по минному полю. Выглядит он подозрительно.
– Ты не можешь побыстрее? – кричит ему Коннор. – Если я опять опоздаю, меня выгонят из школы!
Полицейские уже проехали мимо них, а автобус как раз приближается к остановке. Коннор, Риса и Лев бегут через улицу к автобусу, следуя придуманному на ходу плану на случай, если полицейские продолжают наблюдать за ними в зеркало заднего вида. Остается только надеяться, что им не придет в голову развернуться и отчитать ребят за то, что перебегают дорогу в неположенном месте.
– Мы что, действительно сядем в автобус? – спрашивает Лев.
– Нет, конечно, – отвечает Риса.
Коннор наконец решается посмотреть на полицейских. Мигает сигнал поворота, машина вот-вот исчезнет за углом, и беглецы будут в безопасности… Но в этот момент школьный автобус останавливается, водитель открывает дверь и включает красный проблесковый маячок. Тот, кому хоть раз приходилось ездить в школьном автобусе, прекрасно знает, что мигающий сигнал красного цвета означает, что все водители, находящиеся в это время на дороге, должны остановиться и пропустить машину с детьми.
