– Никогда не был на Аляске, – говорит он, – вот и решил посмотреть.
– Да ты здесь всего неделю! С какой стати куда-то спешить? Да еще и ради такой сомнительной работы?
– Я не обязан ни перед кем отчитываться, в том числе перед тобой. Я поднял руку, меня выбрали, и все.
Риса скрещивает руки на груди, показывая, что с ней спорить бесполезно.
– Ты никуда не поедешь, если не пройдешь медкомиссию, а этими делами занимаюсь я. Можно сказать Адмиралу, что у тебя… вирусный гепатит, например.
– Ты этого не сделаешь!
– Увидишь.
Лев отпрыгивает в сторону и в ярости бьет кулаком по переборке.
– Он тебе не поверит! А если и поверит, ты не сможешь говорить, что я болен, вечно!
– А почему ты так туда рвешься?
– Да потому что есть вещи, которые я должен сделать, – отвечает Лев. – Я знаю, ты не поймешь. Ты видишь во мне кого-то другого, но я изменился, извини. Я уже не тот глупый, наивный мальчик, которого вы похитили два месяца назад. Я должен поехать туда, куда мне нужно поехать, и ты ничего не сможешь с этим сделать.
Риса ничего не говорит, потому что в глубине души понимает: он прав. Она может запереть его на какое-то время, если повезет, но остановить его не в ее силах.
– Так что, – спрашивает Лев уже спокойно. – У меня вирусный гепатит или нет?
– Нет, – вздыхает Риса. – Гепатита нет.
Лев разворачивается, открывает массивную дверь и собирается уходить. Ему настолько не терпится уйти, что даже прощаться с Рисой он, видимо, не считает нужным.
– Знаешь, ты ошибся, – бросает девочка ему вдогонку, – ты так же наивен, как и раньше. И, судя по всему, вдвое глупее.
Лев уходит, а вскоре за троими новоиспеченными работниками приходит неприметный белый минивэн. Маи, парень с бритым черепом и Лев уезжают, и Риса, как и прежде, уверена, что больше ошиблась она: это не последняя их встреча.
37. Гундос и Адмирал
Гундос понятия не имеет о подводных течениях, будоражащих спокойную гавань Кладбища, и уж подавно о том, что одно из них успело увлечь за собой и его. Его мир ограничен прямоугольными стенами страниц книг его любимых комиксов и хорошо организованной плоскостью стола машины для игры в пинбол. Оставаясь в этих границах, он с самого приезда чувствовал себя надежно защищенным от несправедливости и жестокости внешнего мира.
Странный выбор ребят, решивших отправиться на Аляску, его не удивляет – не его это дело. Он не чувствует внутреннего напряжения, мешающего жить Коннору, – тот и сам о себе способен позаботиться. Он не тратит время на размышления по поводу страстей, раздирающих Роланда, – с точки зрения Гундоса, от этого громилы просто следует держаться подальше.
Однако, согласно мудрому изречению, если ты не занимаешься политикой, политика все равно занимается тобой, и удержаться в безопасных границах маленького внутреннего мирка Гундосу не удается. Сам того не подозревая, он становится колышком на доске для игры в пинбол, да не каким-нибудь боковым, а самым что ни на есть центральным, и все пролетающие мимо шары неминуемо попадают в него.
* * *
Адмирал позвал его к себе, и Гундос, заметно нервничая, стоит на входе в бывший мобильный командный центр президента Соединенных Штатов. В помещении, помимо него и Адмирала, еще двое – мужчины в белых рубашках с черными галстуками. Черный седан, стоящий у трапа, очевидно, тоже принадлежит им. Адмирал сидит за рабочим столом. Гундос никак не может решить, войти ему или, развернувшись, бежать без оглядки куда глаза глядят. Однако Адмирал его уже заметил, и под его пристальным взглядом Гундос не в состоянии даже пошевелиться.
– Вы хотели меня видеть, сэр?
– Да. Садись, Закария.
Гундос, с трудом переставляя ноги, тащится на середину комнаты и садится в кресло, стоящее напротив рабочего места Адмирала.
– Гундос, – говорит он. – Так меня называют.
– Ты сам хочешь, чтобы тебя так звали? – спрашивает Адмирал.
– Ну… нет. Они меня так зовут. Но я привык.
– Никогда больше не позволяй другим давать тебе клички, – предостерегает его Адмирал, перелистывая страницы личного дела Гундоса. Мальчик поражен: он никогда не думал, что его жизнь настолько интересна, что ее описание может занять такую объемистую папку.
– Может, ты этого не понимаешь, – говорит Адмирал, словно прочитав его мысли, – но ты очень необычный мальчик.
Гундос не решается взглянуть на Адмирала. Он смотрит вниз, на шнурки ботинок, которые, по обыкновению, завязаны кое-как.
– Поэтому вы меня вызвали, сэр? Потому что я необычный?
– Да, Закария. И по той же причине ты сегодня отсюда уедешь.
Гундос наконец решается взглянуть на военачальника.
– Что? – удивленно переспрашивает он.
– Один человек хочет с тобой познакомиться. Он ищет тебя уже очень давно.
– Правда?
– Эти люди отвезут тебя к нему.
– Что это за человек? – спрашивает Гундос, а душе которого всегда жила надежда, что кто-то из его родителей до сих пор жив. Он всегда мечтал увидеть их. Пусть не маму, так хотя бы отца. Втайне он считал, что отец работает разведчиком и его смерть, о которой было объявлено много лет назад, была на самом деле фиктивной. Это, согласно теории Гундоса, была лишь официальная версия, а отец тем временем боролся со злом где-то на краю земли, совсем как персонаж его любимых комиксов.
– Ты ее не знаешь, – говорит Адмирал, одним махом разрушая все надежды, – но она хорошая женщина. Это моя бывшая жена.
– Я… не понимаю.
– Скоро поймешь. Не волнуйся.
Попытка успокоить мальчика приводит к диаметрально противоположному результату. Гундос волнуется, чем дальше, тем больше. В конце концов он начинает нервничать так сильно, что его бронхи заполняются слизью и бедняга начинает хрипеть при каждом вздохе. Адмирал с сочувствием смотрит на него.
– Что с тобой, парень? – спрашивает он.
– Астма, – с трудом произносит Гундос, улучив момент. Он достает из кармана ингалятор и вдыхает содержащуюся в нем смесь.
– Да, понятно, – говорит Адмирал. – У моего сына тоже была астма. Ему помогал «Ксолэйр». Купите ему этот препарат, – говорит он одному из людей в белых рубашках.
– Так точно, адмирал Данфи, – отзывается мужчина.
Шестеренки в голове Гундоса проворачиваются со скрипом, поэтому для осознания услышанного ему требуется несколько секунд.
– Данфи? – удивленно переспрашивает он. – Ваша фамилия Данфи?
– На Кладбище фамилий нет, – говорит Адмирал, поднимаясь и пожимая Гундосу руку. – До свидания, Закария. Увидишь мою бывшую жену, передай привет.
