– Черт, он же умер, да? – спрашивает Хайден. – Они его убили! Черт, они его прикончили!
Оставив мертвого пилота на земле, Коннор срывается с места и мчится к президентскому самолету. По дороге он пробегает мимо лазарета. Видно, что внутри, как и везде, погром. Риса! Где же Риса?
Вокруг старого президентского лайнера по-прежнему клубится толпа. Шины проколоты; крылья сломаны и болтаются под разными углами, как перья птицы, чудом выжившей после схватки с соколом. Самолет стоит, заметно накренившись на одну сторону.
– Прекратите! – кричит Коннор что есть сил. – Немедленно прекратите! Что вы делаете? Посмотрите, что вы наделали!
Добравшись до крыла, он хватает одного из стоящих на нем мальчишек за лодыжку и стягивает на землю. Тот падает, но Коннору вряд ли удастся стянуть всех. Он хватает кусок трубы и начинает лупить им по свисающей части крыла, снова и снова. Раздается звук, похожий на звон церковного колокола. Коннор не останавливается до тех пор, пока не убеждается в том, что все взгляды устремлены на него.
– Посмотрите на себя! – кричит он. – Вы же все разломали! Да как вам такое в голову пришло?! Вас всех нужно отдать на разборку к чертовой матери! Всех до единого! ВСЕХ ВАС НАДО ОТДАТЬ НА РАЗБОРКУ!
Толпа замирает. Беглецы, стоящие на крыльях, и погромщики, бросающие в огонь обломки чего ни попадя, замирают на месте. Эта фраза сказана одним из своих, и здравый смысл, утерянный, казалось, безвозвратно, в то же мгновение возвращается ко всем сразу. Коннор, подобно всем остальным, замирает от неожиданности. Он потрясен тем, что эти слова сорвались с его языка, и самое страшное, что брать назад их он не хочет. Неизвестно, что страшней: смысл этих слов или картина погрома, развернувшаяся перед его глазами.
Трап, стоявший возле входного люка, лежит на боку.
– Все сюда! – приказывает Коннор. – Помогите мне поднять его!
Полтора десятка ребят, утративших всяческую охоту бунтовать, послушно приходят ему на помощь. Они ставят трап на место, Коннор избирается на верхнюю площадку, к люку, и заглядывает в иллюминатор. Сквозь небольшое застекленное отверстие разглядеть почти ничего невозможно. Он видит лежащего на полу Адмирала, старик не двигается. Если он не сможет добраться до люка, они никогда не смогут проникнуть внутрь. Хотя, кажется, он там не один? Неожиданно кто-то поворачивает рычаг замка, и дверь распахивается. В лицо Коннора веет поток раскаленного воздуха – такой сильный, что мальчик даже отшатывается. Лицо человека, стоящего в проеме люка, так покраснело и опухло, что Коннор не сразу понимает, кто перед ним.
– Риса? – спрашивает он ошеломленно.
Девочка кашляет и чуть не падает ему на руки, но ей каким-то чудом удается устоять на ногах.
– Я в порядке, – говорит она, – в порядке. А вот Адмирал…
Они вместе входят внутрь и становятся на колени рядом с лежащим на полу телом. Адмирал, слава богу, дышит.
– Это от жары! – восклицает Коннор и отдает приказание открыть настежь все люки.
– Дело не только в жаре, – говорит Риса. – Посмотри на его губы – они синие, и давление очень низкое.
Коннор смотрит на Рису, стараясь понять, что она хочет сказать.
– У него сердечный приступ! Я делала искусственное дыхание и массаж сердца, но я не доктор! Я больше ничего не умею!
– Это… я… во всем виноват, – шепчет Адмирал. – Я виноват…
– Молчите, – говорит ему Коннор. – Все будет нормально.
К сожалению, как и в случае с Тесаком, Коннор вовсе не уверен в том, что все и вправду будет хорошо.
Они несут Адмирала вниз, и толпа расступается, давая им дорогу, как будто они несут мертвеца. Коннор решает уложить старика в тени крыла, лучшего места не найти.
В толпе начинается сдержанный ропот.
– Он убил Дживса, Мегафона и других, – говорит кто-то. – Старик заслужил то, что получил.
В душе Коннора вскипает злоба, но в последнее время сдерживать чувства ему все легче и легче.
– Это сделал Тесак! – говорит он громко, чтобы его услышали все. Беглецы снова начинают перешептываться.
– Да? – спрашивает кто-то. – А как же Гундос?
Адмирал поднимает дрожащую руку.
– Мой… сын… мой сын… – произносит он с трудом.
– Гундос – его сын? – переспрашивает парень, стоящий возле Адмирала, и оборачивается, чтобы передать слух тем, кто находится сзади. Адмирал, вероятно, хотел сказать что-то другое, но сделать этого не смог, потому что сознание поминутно оставляет его.
– Если мы не доставим его в больницу, – говорит Риса, делая Адмиралу непрямой массаж сердца, – он умрет.
Коннор оглядывается, но единственный известный ему аппарат, который с некоторой натяжкой можно приравнять к машине, это электромобиль Адмирала.
– Есть вертолет, – говорит Хайден, – но, учитывая тот факт, что пилот погиб, думаю, ничего не получится.
Риса смотрит на Коннора, и он понимает ее с полуслова – читать книгу «Риса для чайников» нужды нет. Пилот погиб, но у него есть ученик.
– Я знаю, как выйти из ситуации, – говорит Коннор. – Сейчас все сделаем.
Коннор встает и оглядывается: повсюду испачканные копотью лица; костры продолжают гореть. После сегодняшнего бунта старого Кладбища уже никогда не будет.
– Хайден, – говорит он, – остаешься за главного. Постарайтесь здесь исправить что можно.
– Ты что, шутишь? – спрашивает потрясенный Хайден.
Предоставив ему разбираться во всем самостоятельно, Коннор находит в толпе трех самых крепких парней.
– Ты, ты и ты – за мной, – приказывает он. – Идем к старому лайнеру «FedEx».
Троица выступает вперед и отправляется освобождать Роланда из клетки номер 2399. Разговор, Коннор знает это, легким не будет.
47. Молодые врачи
За полгода работы в приемном покое службы скорой помощи молодая врач видела немало странного. Наблюдения девушка исправно заносила в тетрадь, но чтобы кто-то, подвергая опасности жизни, свою и пассажиров, посадил вертолет прямо на автостоянке, еще не было.
Вместе с командой медсестер, санитаров и других врачей девушка подбегает к месту происшествия. На стоянке приземлился небольшой частный вертолет – вероятно, трех или четырехместный. Он не развалился на части, даже лопасти на месте и продолжают медленно вращаться. Рядом, всего в паре ярдов, стоит припаркованный автомобиль, но вертолет его даже не задел. И все же пилот потеряет лицензию, это точно.
Из вертолета выскакивают двое подростков, таща за собой полумертвого старика. К вертолету уже спешит санитар, толкая перед собой передвижную койку.
– Вертолетная площадка на крыше, если что, – говорит девушка, подбегая ближе.
– Пилот опасался, что промажет, и решил приземлиться здесь.
