Для «ангелов», как и для других детей, администрация лагеря приготовила сотни занятий, но, в отличие от «трудных», никто насильно принимать в них участие не заставляет. Подготовка к жертвоприношению занимает месяц и состоит из чередующихся тестов на уровень интеллекта и физической подготовки, так что основную работу над собой «ангелы» проводят дома, до поступления в лагерь. Лев оказался не в том лагере, в который когда-то определили его родители, но он был и остается одним из «ангелов», этого статуса его невозможно лишить по закону.
Живущие в лагере «ангелы» в это время дня обычно собираются в комнате отдыха или отправляются молиться в одной из специализированных групп. В лагере есть священнослужители всех вероисповеданий – протестантские священники, католические, раввины и клирики, так как обряд возвращения к Богу столь же почетен и традиционен, как и сама религия.
Лев ходит на молебны согласно расписанию, и на занятиях по Закону Божьему произносит вполне разумные и осмысленные речи, но лишь для отвода глаз, чтобы не вызывать подозрений. Он не возражает против насаждаемой в лагере практики переписывать библейские тексты, адаптируя их к нуждам разборки. Это делается для того, чтобы те, кого вскорости должны разделать, как коров, думали, что и они, и сам Господь должны существовать не в виде единого целого, а разделенными на фрагменты.
«Моему дяде пересадили сердце, взятое от жертвенного ребенка, и теперь люди говорят, что он может творить чудеса».
«Я знаю женщину, которой пересадили ухо, и она слышит плач ребенка на расстоянии квартала. Однажды она услышала, как кричит ребенок, побежала на звук и спасла малютку из огня!»
«Мы – Святое причастие».
«Мы – манна небесная».
Аминь.
Лев читает молитвы, надеясь, что они изменят его, помогут воспарить, как это бывало раньше, но его душа закалилась в страданиях и стала прочной, как кремень. Он сам предпочел бы, чтобы она была подобна бриллианту – чиста и невинна, и тогда он бы выбрал другой путь. Но он стал тем, кем стал, и для него избранный путь – единственно верный. А если он и не прав, то все равно не испытывает желания что-то менять. Ему просто не хочется.
Другие чувствуют, что Лев не такой, как все. Никогда раньше им не приходилось встречаться с падшим ангелом и уж тем более с тем, кто, подобно блудному сыну, признал свои ошибки и вернулся в стадо. Впрочем, так уж получается по жизни, что детям, уготованным в жертву, вне пределов лагеря нечасто приходится общаться с себе подобными.
Оказавшись в обществе себе подобных, дети окончательно убеждаются в том, что они – группа избранных. Но Льва они считают аутсайдером.
Он включает беговую дорожку, настроив скорость так, чтобы не приходилось бежать слишком быстро и топать слишком сильно. Беговая дорожка – настоящее произведение искусства. Она снабжена экраном, позволяющим погрузиться в виртуальную реальность. Программу выбирает бегущий: можно почувствовать себя на утренней пробежке в парке или поучаствовать в Нью-Йоркском марафоне, по желанию. Даже по воде можно ходить. Когда Лев неделю назад появился в лагере, ему предписали усиленный курс занятий. В тот день в его крови обнаружили повышенный уровень содержания триглецирида. Он знает, что тесты Маи и Блэйна показали то же самое, хотя каждого взяли и отправили в лагерь по отдельности и в разные дни, так что никакой связи между ними обнаружить невозможно.
«Это либо что-то наследственное, – сказал врач, – либо ты последнее время питался слишком уж жирной пищей». Он предписал диету с пониженным содержанием жиров и комплекс физических упражнений. Но Льву отлично известно, что повышенный уровень триглецирида никак не связан с дурной наследственностью. Да и не триглецирид это вовсе, а другой химический компонент, куда менее стабильный.
В зал входит другой мальчик. У него красивые светлые волосы, почти белые, а глаза такие неправдоподобно зеленые, что без генетических манипуляций дело тут, скорее всего, не обошлось. Эти глаза уйдут по высокой цене.
– Привет, Лев, – говорит он, становясь на соседнюю дорожку. – Как дела?
– Никак. Бегаю.
Лев понимает, что этот парень пришел сюда не по собственной воле. Оставаться в одиночестве «ангелам» не рекомендуется. Его прислали сюда составить Льву компанию.
– Скоро начнется обряд зажжения свечи. Ты пойдешь?
Каждый вечер в зале зажигают свечу в честь «ангела», чей срок пребывания в лагере оканчивается на следующий день. Парень, которому предстоит пойти под нож, выступает с речью. Все аплодируют. Льву этот ритуал отвратителен.
– Я останусь здесь, – говорит он парню.
– Ты уже начал работать над речью? – спрашивает назойливый сосед. – Моя почти готова.
– Моя существует пока только в виде фрагментов, – отвечает Лев.
Шутка до парня явно не доходит. Лев выключает аппарат. Парень его не оставит, пока он в зале, а Льву совсем не хочется вести разговоры о том, какое это счастье – быть избранным. Он с гораздо большим удовольствием подумал бы в одиночестве о тех, на ком нет печати Божьей, зато они достаточно удачливы и избежали, участи оказаться в лагере. Риса и Коннор, как считает Лев, до сих пор находятся на Кладбище. Он испытывает большое облегчение при мысли о том, что их жизни будут продолжаться, когда он покинет этот мир.
* * *
К стене, за которой находится обеденный зал, приделан навес. Раньше под ним стояли ящики с мусором, но теперь им никто не пользуется. Лев обнаружил это место на прошлой неделе и решил, что лучше места для тайных встреч не найти. Когда он приходит туда тем же вечером, Маи уже на месте, мечется, как тигр в клетке. Нервы у нее всегда были слабыми, а попав в лагерь, она с каждым днем становится все более неусидчивой.
– Сколько еще мы будем ждать? – спрашивает она.
– Почему ты так спешишь? – интересуется Лев. – Нужно дождаться подходящего момента.
Подошедший Блэйн вынимает из носка шесть маленьких бумажных пакетиков и распечатывает их. Внутри каждого оказывается небольшая круглая нашлепка, похожая на бактерицидный пластырь.
– Это зачем? – спрашивает Маи.
– А ты догадайся!
– Ты как маленький!
Маи, как человек вспыльчивый, легко выходит из себя, особенно когда рядом Блэйн, но сегодня дело явно не только в ее обычной нервозности.
– Да что с тобой, Маи? – спрашивает Лев.
Маи отвечает не сразу:
– Сегодня я видела девочку. Она играет на пианино на крыше Лавки мясника. Я помню ее еще по Кладбищу, мы с ней знакомы.
– Этого не может быть. Если она была на Кладбище, как она оказалась здесь? – спрашивает Блэйн.
– Я уверена, что это была она, и я думаю, здесь есть и другие ребята, с которыми мы были знакомы на Кладбище. Что, если они нас узнают?
Блэйн и Маи смотрят на Льва, словно именно он должен все объяснить. Хотя, в принципе, они правы: объяснение у него есть.
