– Слушай дальше! Как-то играют во дворе моя дочь и Неля Паксеева. «Секретики» из фантиков делают. Неля говорит: «У нас целая банка с золотом на огороде зарыта». Я подождал немного, когда они в дом зайдут кукол нянчить, подошел и спрашиваю: «Неля, а велика ли банка у вас с сокровищами на огороде спрятана?» Она мне совершенно серьезно показывает на трехлитровую банку: «Вот такая, доверху колечками полная!» Была бы она поумнее, промолчала бы, а так что с нее, придурковатой, возьмешь? Она все секреты, какие знает, выболтает – не со зла, а по простоте душевной.
– Банка с золотом, – призадумался я. – Неля – источник ненадежный. Ребенок, могла выдумать.
– А ты дальше послушай! – Трушкин разлил водку по стопкам, жестом предложил гостям выпить, не дожидаясь его. – Жил Паксеев скромно до поры до времени. Потом, году так в шестьдесят пятом, съездил в город и приехал с пачкой денег. Говорит: «Наследство получил». На эти деньги он дом отстроил и детей поднял. Еще время прошло. Три года назад у него сын женился. Юрий Иосифович ему «Волгу» на свадьбу подарил. На какие шиши, спрашивается? Знаешь, сколько новая «Волга» стоит? Ты до пенсии на нее не скопишь, даже если одним черствым хлебом питаться будешь. А он купил!
– А теперь, Андрей Николаевич, – старик Новоселов выпил, отер губы рукавом, – теперь слушай самое главное. Пришел я в райисполком по делам, а там Нелька Паксеева с подружками лясы точит. То-се, она им и говорит: «Вы не думайте, что папа Сергея больше, чем меня, любит. Он мне на свадьбу тоже «Волгу» подарит!» Подружки посмеялись, а смеяться-то нечему. Если банка с золотом была, то он половину на сына истратил, а половину мог дочери оставить.
– Если вы намекаете на убийство Паксеева из-за этой банки с золотом, то какой смысл убивать папашу, когда можно просто на его дочке жениться?
– Наше дело тебе информацию подкинуть, а уж что да как – это ты сам решай! – засмеялись старики. – За тебя бы Юрий Иосифович дочку не отдал. Ему хозяйственный зять был нужен, работящий. А с тебя, мента, какой прок? Ты целый день на работе, ни в огороде покопаться, ни забор поправить – ни на что не приспособлен!
– Зато я умный, я мультфильм про Архимеда помню!
Мужики не поняли, какое отношение мультфильм может иметь к их рассказу, а я ничего не стал пояснять.
От Трушкина я прямиком пошел в библиотеку. Наталья, видя, что мне не до любезностей, без лишних разговоров принесла два справочника. Я попросил у нее листок бумаги и высчитал: «1 литр воды – это 103 кубических сантиметра. Объем трехлитровой банки – 309 кубических сантиметров. Удельный вес золота – 13,5 грамма на сантиметр кубический. В трехлитровую банку войдет 4171 грамм золота. Часть объема займет пустота между кольцами. Предположим, что в банке поместится только половина золота от теоретического объема. Итого, Паксеев мог хранить в огороде примерно 2 килограмма золота в ювелирных изделиях.
Архимеду в мультфильме озарение пришло, когда он окунулся в ванну и по вплеснувшейся воде понял, как высчитать удельный вес золота. Я произвел подсчеты по справочникам – вот что значит жить в двадцатом веке! Все нужное уже до тебя открыли и в книжках записали.
Килограмм золота – сколько это стоит?
В райотделе я отыскал начальника БХСС. Он разъяснил:
– Грамм золота 583-й пробы в ювелирном изделии в магазине стоит 50 рублей. Обычное обручальное кольцо весом 2,5 грамма стоит 130 рублей. С рук на руки у тебя его купят рублей за 60–65. Скупают золото подпольные ювелиры, зубные техники и цыгане. За риск они снимут свой процент, но рублей по 25 за грамм ты покупателя найдешь. Если будешь продавать оптом большую партию, скажем, граммов сто, то можешь накинуть рубль-два за грамм.
– Почему накинуть, оптом же всегда дешевле? – поинтересовался я.
– Купля-продажа золота – это всегда нелегальная операция, это риск. При большой партии риск быть пойманным снижается, следовательно, цена товара возрастает. Но, Андрей, есть одно «но» – сто граммов золота ты никогда продавать не станешь. Такова природа человека. Если у тебя есть одно колечко, ты можешь его продать, пропить, обменять или подарить. Если у тебя десять таких колец, то на продажу ты их выставишь только в самом крайнем случае, когда вопрос будет касаться жизни и смерти. Если у тебя сто колец, ты их не продашь никогда, даже если с голоду подыхать будешь! Ты будешь перебирать колечки, чистить их, взвешивать, прикидывать, сколько за них получишь, но расставаться с ними никогда не решишься. Это называется «магия золота». Знаешь арию «Люди гибнут за металл»? За него, родимое, за золото. За его блеск и вечное сияние. Кстати, а с чего это ты золотом заинтересовался, это же не твоя тема?
– Еще в городе у меня была кража золота. Сейчас что-то вспомнил, думаю, а за сколько воры могли кольца продать?
– Бери половину магазинной цены, не ошибешься.
Придя в кабинет, я прикинул, что если в банке осталось треть от первоначального объема, то это в нынешних ценах – не менее пятнадцати тысяч рублей. На новенькую «Волгу» точно хватит, еще и на кооперативную квартиру в городе останется.
Три года назад в семье Паксеевых было два события: сын женился, а к дочери посватался учитель. Анатолия Сергеевича Юрий Иосифович послал куда подальше, и осталась Неля без мужа, но с зарытым на огороде богатым приданым.
Наступил вечер, на улице потемнело. Я закончил работать с бумагами, забрал из сейфа колготки и пошел к Инге. После убийства Паксеева я с ней не виделся, так что нам было о чем поговорить.
– Еще раз вспомни, – спрашивал я Ингу, – кто-нибудь мог слышать, как вы договариваетесь встретиться в ДК?
– Клянусь тебе, никто рядом не стоял! Я уже сама об этом думала, но ничего на ум не приходит. Мы о встрече здесь, у меня в комнате, договорились еще в четверг. Здесь же никто не может подслушать?
Перед уходом я достал колготки.
– Инга, я никогда в своей жизни не дарил женщинам подарки. Никогда, ни одной. Матери всякую мелочь дарил на Восьмое марта, но это не считается. – Я протянул ей упаковку с надписями на английском языке. – Это фирменные японские теплые колготки, мой подарок тебе. Колготки эти, по моей просьбе, купили за чеки в валютном магазине «Березка» в Новосибирске. Стоят они двадцать пять рублей.
Инга взяла подарок, я обнял ее, чмокнул в щеку и на ушко зашептал:
– Я уверен, никто тебе таких подарков за твою жизнь не делал, и ты запомнишь сегодняшний день навсегда. А если станешь забывать, то возьмешь в руки колготки и вспомнишь меня.
Я обхватил ее лицо ладонями, нежно чмокнул в губы. У Инги на глазах выступили слезы, она расчувствовалась: девочке, родившейся и выросшей на городской свалке, – такой подарок! Ни у кого в поселке таких колготок нет и никогда не будет. Ни один мужик не позволит жене купить колготки по цене пяти бутылок водки.
Я немного отстранился от Инги, чтобы лучше видеть ее глаза.
– Инга, запомни, что я сейчас тебе скажу. Если ты еще раз перейдешь мне дорогу, я тебя, падла, этими колготками удавлю и в гроб их тебе положу, чтобы ты и на том свете про меня помнила. Запомни, второй раз я тебя предупреждать не буду. Предашь меня – я тебя, как таракана, раздавлю, только панцирь хрустнет.
