– Здесь, в этой комнате. Андрей, кто под курткой сидит? Ты щенка с улицы принес?
– Там лежит робот, которого тебе подарили. В нем есть микрофон, через который убийца Паксеева подслушивал все, о чем вы говорили.
– Твою мать! – выругалась Инга. – С кем я только в этой комнате не секретничала! Ты знаешь, кто нас подслушивал?
– Знаю, но пока оставлю это при себе. Инга, ты сильно не волнуйся, убийца Паксеева твои женские секреты по поселку не растреплет, у него другой интерес.
– Ты хочешь его забрать? – Она кивнула на куртку на полу.
– Вначале дай мне отвертку или нож и, пока я буду с ним возиться, молчи как рыба. Ты меня поняла? Этот робот включается на звук, если ты произнесешь хоть слово, убийца поймет, что мы его разоблачили.
Инга порылась в ящике кухонного стола, достала нож с тонким лезвием. Я раскрутил заднюю крышку, вынул из «туловища» робота три аккумулятора «Крона».
– Смотри! – Я показал Инге на микрофон, прикрепленный изнутри к груди механического человечка.
Она поправила одеяло на ребенке, села к окну, чиркнула спичкой, закурила. С той стороны, где на ее лицо падал свет от лампы, стали отчетливо видны веснушки. Инга – единственный человек со смуглой кожей, у которого веснушки не сходят круглый год.
– Как-то в «Изумрудном лесу»
[4] один пьяный мужик стал домогаться меня. – Она придвинула к себе пустую консервную банку, заменявшую пепельницу. – Дело было летом, он потащил меня в столовую для обслуги, давай, говорит, здесь! Я отнекиваюсь, у меня проблемы, а он ничего слушать не хочет, одежду на мне расстегивает, целоваться лезет. Я оттолкнула его, хотела уйти, но он преградил мне путь и как дал пощечину, так я в сторону отлетела. На шум прибежали официантки, мужик обругал нас матом и ушел.
Инга затушила сигаретку, откинула со лба челку.
– Если бы девчонки не успели прибежать, я бы его порезала. Взяла бы нож со стола и с размаху в пузо воткнула. Веришь, сейчас у меня то же чувство – убила бы скотину, чтобы ко мне в кровать не заглядывал.
– Успокойся, ему твои тайны не нужны.
– Я иногда замечала, что он как-то странно смотрит на меня. Конечно, он второй месяц знает, что у меня дома творится! Вот ведь животное, если бы не сын, я бы с ним поквиталась.
– Даже не вздумай! Вида не подавай, иначе все мне испортишь и сама на пулю нарвешься. Кстати, мы об одном человеке говорим или о разных? Ты про кого?
– Про Седова. Его же ученики мне робота подарили.
– Значит, так. С Седовым не общайся, наступит день, и мы выведем его на чистую воду. Если он что-нибудь спросит про робота, скажи, что его мальчишка сломал.
В бараке напротив зажегся свет. Утро вступало в свои права. Если я хочу уйти незамеченным – самое время.
– Инга, выбрось учителя из головы, не думай о нем!
В кровати заворочался ребенок, сбросил с себя одеяло, что-то пробормотал во сне. Лицо у Инги просветлело, стало умиротворенным. Подумать только, как материнство преображает женщину!
– Инга, про робота все поняла? Закрой дверь, я пошел.
Последний бросок по поселку – и я дома.
29
В субботу утром я проснулся после обеда, приготовил поесть и стал прикидывать: как поступить завтра – звать гостей или нет?
«Если придут гости, – размышлял я, – то чем мне их кормить? Водку купить не проблема, а вот с закуской – беда! Мои кулинарные способности ограничены тремя блюдами: яичница, яйцо вареное и пельмени (я умею забрасывать их в кастрюлю и знаю, сколько надо варить). Могу порезать на стол колбасы, хлеба… С другой стороны, гости что, наедаться ко мне придут, что ли? Выпили по рюмке, хлебом занюхали, хреном закусили – и по домам! Дома жены ждут, они покормят».
От предстоящего дня рождения мои мысли перескочили на радиотехнику:
«Микрофончик в роботе слабенький, ему ретранслятор нужен. А может, не ретранслятор, а мощная антенна, способная улавливать сигнал от Ингиного дома до ДК. Где в поселке можно установить антенну? Естественно, на самом высоком здании – на Доме культуры. Дай бог памяти, на крыше ДК торчат три антенны. Спрашивается, зачем на ДК столько антенн, если в нем нет ни одного телевизора? Что эти антенны улавливают, какой сигнал? Никому до них нет дела. Покрутились чекисты в прошлый раз, прочитали лекцию про руны и уехали. А вдруг учитель – агент ЦРУ? Почему они не хотят его проверить?»
Я живо представил, как Седов, в длиннополом кожаном пальто и глубоко надвинутой шляпе, спускается в кабинет радиотехники, из тайника достает наушники, телеграфный ключ и отстукивает азбукой Морзе: «ЦРУ, Уильяму Кейси, лично. По имеющимся у меня сведениям, полученным из достоверных источников, установлено, что в третьем квартале текущего года надои молока в Верх-Иланском районе выросли на ноль целых пять десятых процента. Жду ваших дальнейших указаний. Агент Колхозник».
За окном остановился милицейский «уазик», из него проворно выскочил Витя Горшков.
– Андрюха, собирайся, Казачков всех инспекторов срочно в райотдел вызывает!
– Что стряслось, не знаешь?
– Что стряслось, я не знаю, но по пути он велел купить три бутылки водки.
Я вернулся в комнату, спрятал робота в стенном шкафу и поехал в РОВД.
«Приглашать гостей на завтра или нет? – мучился я всю дорогу. – Если приглашать, то кого?»
В райотделе большинство сотрудников находилось на своих местах, словно суббота еще не наступила и продолжался обычный рабочий день. Настроение у всех было приподнятое, коллеги с нескрываемой радостью обсуждали приятную новость – министерская комиссия закончила свою работу и укатила в Москву.
В кабинет к Казачкову я и Горшков вошли последними.
– Товарищи, – обратился к собравшимся начальник уголовного розыска, – Содом и Гоморра миновали нас! По результатам проверки москвичи признали нашу работу удовлетворительной, а это значит – живем, мужики!
Мы разлили водку по стаканам, наскоро выпили и разошлись.
«Не буду я завтра ничего праздновать, – решил я, возвращаясь домой. – В понедельник на работе проставлюсь – и все!»
На подходе к своему бараку я остановился. У моего крыльца стояли бежевые «Жигули». В салоне автомобиля сидела Наталья, за рулем был Петр. Заметив меня, Наталья вылезла из машины.
– Андрей, где тебя черти носят! Мы уже полчаса стоим, тебя дожидаемся.
Из автомобиля вышел Петр, открыл багажник.
– Андрей, забирай сумки и пошли в дом, – скомандовала Наташа.
– Ты ко мне переезжаешь? – Я заглянул в багажник. – Наташа, это твое приданое? Богато жить будем!
