— Нет, Тор… я… — прошептала она хрипло, боясь, ужасно боясь, что прямо сейчас произойдет то самое, чего она совершенно не планировала.
Страсть. Секс. Огонь…
А потом он заберет ее…
— Нет, мирай, я еще никогда прежде… — сбивчиво прошептала она, почти не надеясь, что он послушает. Что ему есть хоть какое-то дело до ее девственности.
Торриен поднял свободную руку и каким-то немыслимо легким движением распахнул сверху ее платье, обхватив грудь. Сжав уже давно твердый от напряжения и желания сосок.
— Я знаю, что ты никогда… — прошептал он тогда низким голосом с такой будоражащей хрипотцой, что Иллиана задрожала еще сильнее. — А еще… мне нравится, когда ты зовешь меня Тор…
И что-то было в его тембре нетерпеливое, голодное… Отчего Иллиана буквально выпадала из реальности. Забывала обо всем на свете.
У него был красивый голос…
“Нет, нельзя терять голову”, — пронеслось запоздалое в мыслях девушки.
Она распахнула глаза, вновь с ужасом заметив того мужчину внизу, что стоял спиной к ресторану и выпускал в воздух кольца дыма.
В этот момент он неожиданно повернулся и посмотрел на здание.
Иллиана задержала дыхание, широко распахнутыми глазами следя за тем, как он рассматривает красивые балконы… в другой половине ресторана.
В этот момент девушка решила, что, если он повернет голову и посмотрит в их сторону, она умрет на месте.
Но реальность была куда хуже.
Как только Торриен усилил давление между ее ног, в этот раз прижав ладонь сильнее, скользя теперь с четким, разрывающим тело и, кажется, саму душу ритмом, Иллиана закрыла глаза. Она едва сдерживала стоны, рвущиеся из груди, и оттого, что приходилось делать это, разум и мысли еще быстрее вышибало из головы. Искусанные губы хватали воздух рвано и конвульсивно.
— Тебе нравится… — шепнул Торриен пошло, жарко.
Она не видела, но чувствовала в этот момент на его лице страстную темную улыбку.
Он прижался к ней сильнее, давая почувствовать обнаженными бедрами его твердость, запертую в штанах.
— Нет, я… — прошептала она судорожно. Тихие всхлипы, вырывающиеся из ее груди, стали чаще. Руки цеплялись за поручни, то и дело срываясь, пальцы сжимались и расслаблялись независимо от желания девушки.
Она уже не контролировала свое тело.
— Нет? — удивленно и с легкой усмешкой переспросил он, тут же замедлив движения рукой.
Тихий, но такой многозначительный вздох сорвался с ее губ, заставив Торриена еще шире улыбнуться.
— Не нравится, значит, — продолжал шептать он, прикусив ее за шею.
И остатками расплавленных мозгов Иллиана вдруг осознала, что он задевает ее кожу увеличившимися клыками.
Сердце грозило вырваться из груди. Она уже не понимала, чего хочет и чего на самом деле боится. Кровь пульсировала в висках, шумела. Между ног так сильно ныло, требуя продолжения, настойчиво умоляя закончить начатое, что Иллиана чувствовала себя сбитой с толку.
Она злилась, нервничала, боялась. И жутко, просто нестерпимо желала мужчину, стоявшего за ее спиной.
В эту секунду Торриен освободил ее грудь и опустил руку вниз. Иллиана услышала, как звякнула пряжка его ремня, а через миг к ней прижалась разгоряченная мужская плоть.
Иллиана выдохнула.
Ощущение этой близости заставило сердце подскочить к горлу, бешено забившись в судорогах… страха?
Предвкушения?..
Она одновременно хотела и боялась, что это произойдет. Что прямо сейчас он закончит то, что начал.
Но Торриен вдруг вновь ускорил движения пальцев между ее ног, возвращаясь в привычный ритм и выбрасывая у нее из головы эти мысли. Теперь он перемежал скольжения пальца с коротким проникновением, отчего внутри девушки словно все сильнее скручивалась пульсирующая раскаленная спираль.
Никто не делал с ней такого.
Иллиана ахнула, запоздало взглянув на незнакомца под балконом, и вся сжалась.
Ее трясло.
От страха, стыда, возбуждения, желания.
Торриен замер, почувствовав ее реакцию.
Тип под балконом резко повернулся и посмотрел в их сторону.
Иллиане вдруг захотелось разрыдаться, если мирай продолжит вытворять с ней эти ужасные вещи на чужих глазах!
И если не продолжит — тоже…
В этот момент Торриен склонился к ее уху и вдруг прошептал чрезвычайно довольным голосом:
— На балкон наложены особые чары отвода глаз. Нас никто не видит, мое сокровище.
И тут же толкнулся вперёд, скользнув своими бедрами по ее.
Иллиана застонала, когда он усилил давление, вновь наращивая темп движения и рукой, и членом, который теперь так пошло и горячо двигался в ложбинке между ее ног.
Не внутри, но рядом. Дразня, но не проникая.
Одно резкое движение, второе…
В такт пальцам, по кругу затягивающим ее в водоворот какого-то неизвестного прежде исступления.
Третье, четвертое…
Торриен вдруг прижался к ней сильнее и проник пальцем еще глубже, на всю глубину в такт толчкам.
Стон жгучего удовольствия сорвался с губ Иллианы, ослепив ее, почти испугав. Но мирай двигался, не останавливаясь, лаская будто бы со всех сторон, надавливая на самые чувствительные точки, от которых сдерживать себя дальше было просто невозможно.
И она почти кричала в голос, откинув голову назад, одновременно слыша его хриплое, прерывистое дыхание, то и дело скатывающееся на низкий стон. С каждым толчком, во время которого он терся о нее своей твердой, как камень, плотью. Он словно занимался с ней любовью, одновременно не делая этого.
Иллиана чувствовала его движения и словно ощущала внутри себя.
Не руку. Его всего.
И в какой-то миг это ослепительное сумасшествие, так нестерпимо затянувшееся по воле Торриена, наконец переполнило Иллиану до краев. Горячая пружина внизу живота взорвалась, раскручивая остро-сладкую спираль, разливаясь удовольствием по крови. По венам. Проникая в каждый миллиметр тела.
