Иллиана нахмурилась, кусая губы. Законы мираев в очередной раз ее нисколько не порадовали. Она и прежде понимала, что хасси — лишь собственность какого-то мирая, но слышать вновь подтверждение этого статуса не было никакого удовольствия.
Однако поняла она и еще кое-что:
— Значит… ты заботился обо мне? Хотел, чтобы у меня был шанс вернуться?..
В горле застрял ком, глаза внезапно защипало.
Торриен ничего не ответил, только молчаливо кивнул, поджав губы. Кажется, эта тема и для него была непростой.
— Но почему ты не говорил об этом раньше? — дрогнувшим голосом спросила Иллиана, не зная, что делать. Ей хотелось и обнять Торриена, и разрыдаться прямо здесь, и засмеяться одновременно. А еще она боялась вновь обрести надежду. Иллиана уже запретила себе думать о том, что сможет вернуться. Постаралась заставить себя не вспоминать, не искать пути побега из дворца. Так было проще не расстраиваться. Проще держать собственное сердце в руках, не позволяя ему, как стеклянной статуэтке, выскальзывать и падать на каменный пол.
— Потому что ты должна была думать так же, как и все остальные, — пожал плечами мужчина, полностью завязав брюки с ремнем и теперь убирая немного всклокоченные черные волосы в низкий хвост. — Чтобы не выдать нас. Видишь, что произошло, стоило Дарьешу узнать правду?
В этот момент он запнулся, а затем добавил:
— Хотя, вероятно, я и ошибся, не рассказав тебе все с самого начала, — вздохнул, сев обратно на край кровати и протянув ей руку.
Девушка посмотрела с прищуром на широкую распахнутую ладонь, а затем вложила в нее свои пальчики.
Тут же Торриен дернул ее на себя, укладывая на колени и сгиб локтя.
Иллиана ахнула от неожиданности и улыбнулась, глядя в довольные глаза царевича. А он в это время продолжил говорить, нежно убирая назад ее рассыпавшиеся по лицу волосы:
— Я не хочу ломать твою жизнь.
Голос его звучал тихо и размеренно. Даже немного грустно.
— Представляю, что значит навсегда покинуть родной город, семью и друзей, любимое дело. Но… — выдохнул. — И отпустить тебя пока не могу. Не выходит…
Провел по контуру ее лица большим пальцем, больше не улыбаясь.
— Прости, я знаю, что я — эгоист и собственник, — добавил, глядя в ее глаза со слегка сдвинутыми бровями. — Но я просто не могу, и все. Думал, что отпущу тебя через недельку-другую, но, похоже, ты околдовала меня, сайяхасси. Я не могу даже представить, что лишусь тебя.
И виновато, болезненно улыбнулся.
— Я не умею колдовать, — еле слышно проговорила девушка, грустно улыбнувшись в ответ.
Она тоже многое хотела бы сказать ему. Что тоже не представляет, как смогла бы его забыть. Как вернулась бы в дом, где нет его золотых глаз и горячих рук.
Но правда была в том, что и мать она забыть не могла. Мать, которая осталась теперь совсем одна.
А потому Иллиана просто молчала. Ее губы еле заметно улыбались, то и дело подозрительно подрагивая, а сердце разрывалось на части от признания Торриена, которое она не ожидала услышать. О котором могла только мечтать.
А ещё — оттого, что сама промолчала в ответ.
— Ты можешь отправлять письма матери, — вдруг проговорил царевич, вырывая Иллиану из плена собственных переживаний.
— Правда?! — ахнула она, чувствуя, что в груди, кажется, что-то лопнуло и растеклось нестерпимо горячим. Слезы все же потекли по щекам.
— Да, — тихо кивнул царевич, осторожно стирая влажные дорожки. — Не плачь. Я обо всем позабочусь. Но помни, что об этом никто не должен знать. Это строго запрещено. Предполагается, что ты можешь передавать секреты мирайского царства людям, а это государственная измена. Но… — Он вдруг улыбнулся девушке и хитро подмигнул. — Царевич я или нет?
Иллиана слушала его, раскрыв рот. А на последних словах, кажется, что-то закричала и бросилась на шею Торриену, явно пытаясь придушить младшего сына царя.
Этим же вечером она отправила первое послание матери, передав его царевичу, а через сутки уже получила ответ, написанный любимой рукой Дариллы Тангрэ. Счастью девушки не было предела. И счастью матери, кажется, тоже.
— Кстати, я выгнал твою служанку, Герхарсию, — проговорил царевич в тот же день, впервые уводя Иллиану в свои покои.
— Правда! А как ты… а почему?..
— Мне стало известно, что это она рассказала Дарьешу то, чего рассказывать не стоило. — Лицо мирая неожиданно стало жестким. — Так что теперь у тебя будут новые служанки. А еще, во избежание дальнейших недоразумений, ты будешь жить вместе со мной.
— В твоих покоях? — выдохнула Иллиана. — И спать?..
— На моей постели, — широко улыбнулся Торриен и хитро добавил с какой-то мальчишеской веселостью: — Под одним одеялом.
Иллиана одновременно смутилась и засмеялась. Впервые царевич мираев представал перед ней вот таким: простым и домашним одновременно с привычной обольстительной дерзостью. Хотелось опять покраснеть, опустить взгляд. А вместо этого она скользнула рукой к мужским бедрам и, не узнавая саму себя, ущипнула мужчину за ягодицу, отвечая:
— Только если во сне ты не пихаешься локтями.
Торриен дернулся от удивления и вдруг громко расхохотался. Схватил на руки Иллиану и помчался еще быстрее вперед по коридору.
— О, милая, я не пихаюсь во сне локтями, я пихаюсь кое-чем другим, — проговорил он, открывая огромную черную дверь с золотым тиснением.
В этот раз Иллиана все же покраснела.
Так они прожили вместе несколько спокойных и счастливых недель, находя радость в общении друг с другом. Иллиана редко выходила из покоев царевича, в основном чтобы погулять на свежем воздухе или даже искупаться в огромном бассейне, который раскинулся прямо во дворе замка. Она подружилась с несколькими хасси, но сама по-настоящему избранницей мирая так и не стала. Они с Торриеном регулярно находили все новые и новые способы, как утолить голод друг друга, не прибегая к обыкновенному сексу. Однако с каждым днем терпеть эти игры, заменяющие настоящее единение тел, становилось все сложнее. О том, чтобы вернуться в Нижний город, не было и речи. Этого не хотела ни Иллиана, ни царевич. И девушка все отчетливее понимала, что в ближайшем будущем ничего не изменится.
А еще Иллиана чувствовала, что влюбилась в царевича мираев абсолютно и бесповоротно. Ей был не нужен никто, кроме него.
Но сегодня она об этом не думала. Солнце светило ярко, но день уже клонился к вечеру. Иллиана сидела на балконе покоев Миллиты и болтала с девушкой обо всем и ни о чем. Они уже давно нашли общий язык и часто проводили время вместе, тем более что это было вполне логично. Другие человеческие девушки во дворце немного сторонились их, ведь статус избранниц царевичей ставил их выше других. А между собой Иллиана и Миллита могли чувствовать себя совершенно спокойно.