Я прекрасно знаю, что гондолы и Гранд-канале никуда не денутся и в сентябре. Но ты бы обиделся, не прояви я нетерпения, правда?
Что до всего остального, повторю твои слова, дорогой: пиши жалобу на себя!
4
– Добрый день, мадам, позвольте представиться: Габриэль Эспинас, автор «Преступлений под яблонями». Вы… Возможно, вы помните, пару лет назад я работал с документами из муниципального архива.
Секретарша мэрии смотрит с недоверием.
– Вот как?
Определенно, она не из числа моих «верных читательниц».
– Сегодня мне нужна совсем простая справка – фамилии участников ярмарки-от-всех в прошлое воскресенье.
– Зачем они вам понадобились?
Надо попытаться произвести впечатление на должностное лицо.
– Гм… Ну, скажем так… Это важно для одного из моих расследований… Дело довольно конфиденциальное…
Я кладу на стойку экземпляр моего бестселлера в красно-зеленом супере – захватил на всякий случай.
– Но как связаны ваши «истории о трупах» с ярмаркой-от-всех в Туфревиле?
Облом!
– Никак, просто… гм…
Секретарша продолжает буравить меня взглядом, как будто ждет, что я открою ей страшную тайну – например, о том, что один из участников продавал на своем стенде фамильное серебро некоей семьи, чьи обугленные останки нашли в печи для обжига негашеной извести.
Решаю сдать назад.
– Дело в том, что… Я присмотрел одну вещь… Не решился купить сразу, а теперь жалею и хотел бы связаться с продавцом. Это… это был третий стенд от северного входа на стадион. У вас должен быть план, координаты. Мне нужны только фамилия, адрес, номер телефона.
Секретарша не спешит, выравнивает на столе стопку проспектов с рекламой местных хостелов и гостевых домов.
– Знаете, мсье Эспинас, мы действительно просим участников заполнить анкету, когда они бронируют места, но по окончании ярмарки всегда выбрасываем весь этот бумажный хлам в корзину, негде это хранить…
Кого ты решила обмануть, чудачка? Надеешься так просто отделаться от самого ушлого сыщика во всей области Ко? У меня развязывали язык и не такие упрямцы.
Я выдаю самую обаятельную из своих улыбок и заговорщически подмигиваю:
– Вообще-то, я хочу сделать сюрприз жене… Подарить ей декоративную лесенку… Продавщица была в сером платье с маками и…
Секретарша расстреливает меня взглядом.
– Вот что я вам скажу, мсье Эспинас. Я не имею права сообщать вам данные участников. Что бы вы там себе ни думали, все сделки на ярмарках-от-всех строго регламентированы.
Вот ведь повезло! Нарвался на формалистку! Выслушав резкую отповедь, делаю очередную неуклюжую попытку договориться:
– Но речь идет о старой деревянной лесенке, я ведь объяснил, что…
Бюрократка вскакивает, не дав мне договорить.
– У нас тихая деревня, господин писатель! Вынюхивайте у соседей, если вам больше нечем заняться, здесь не найдете никакой уголовной хроники. Никаких секретов. Никаких нераскрытых убийств. – Она пытается взять себя в руки, снова нервно выравнивая и без того ровную стопку проспектов. – Мы не хотим, чтобы сюда хлынули туристы, как в Лепанж и Шевалин. Отправляйтесь ворошить ваши тайны в другое место, мсье Эспинас. Все поняли?
* * *
– Я кого-то потревожил, Мюгетта! Кому-то помешал. Сунул нос куда не надо. Поверь мне, реакция секретарши мэрии была совершенно неадекватной. Она не желает, чтобы я искал. Значит, ей есть что скрывать!
Мюгетта слушает внимательно, без привычного намека на иронию во взгляде. Спасибо, Мюгетта! И отвечает вполне серьезно:
– В чем-то ты прав, милый. Твои книги очень нравятся читателям. Всем без исключения. Кроме тех, кого они напрямую касаются.
– Что ты хочешь сказать?
– Сырье для твоей уголовной хроники – людские беды. Это безотказно работает, люди обожают жалеть несчастных. Но не забывай, что свои грошовые роялти ты зарабатываешь на жертвах.
– Ты правда так думаешь?
– Нет, а вот ты подумай.
– Считаешь, кто-то может иметь на меня зуб за… роялти? Хочет заткнуть мне рот? Помешать добраться до той женщины в платье с маками?
– Конечно, нет! Я имела в виду нездоровое любопытство и зависть.
Я не успеваю ответить: Мюгетта на секунду закатывает глаза, потом снова смотрит на меня, и на сей раз я вижу намек на иронию, а не насмешку.
– Ну хорошо, дорогой. Ты влез в дело государственной важности! Много лет мэрия Туфревиля-ла-Корбелин скрывает какую-то тайну. Замазаны все: мэр, секретарша, прочие должностные лица… Тебя надо убрать. Знаешь, как в песенке: первый, кто сказал правду…
[20]Ты только подумай: эта твоя женщина в платье с маками все разведала о нашей жизни, скопировала каждую детскую игрушку, она знает даже цвет волос кукол нашей дочери и число лягушек на детском столике нашего сына. Как думаешь, эту информацию вырвали под пытками у няни Мартины?
Мартина Лувен была няней Полины и Флориана до садика, нянчила она и десятки других деревенских детей. Мы часто видим ее с детской коляской и полудюжиной малышей, цепляющихся за ее юбки.
Я всеми силами стараюсь сохранять спокойствие.
– Я не шучу, Мюгетта. Моя работа предполагает определенный риск. Я изучаю дела об убийствах. В том числе – до сих пор не раскрытые. Убийцы живут на свободе, где-то по соседству.
Разворачиваюсь и иду к лестнице, чтобы подняться в кабинет. Мюгетта провожает меня взглядом. Я застываю на ступеньке под большим постером с изображением горной цепи Пюи в Оверни. Великолепный вид сверху на Пюи-де-Дом, Пюи-де-ла-Ваш, Пюи-де-Саркуи и кратер вулкана Париу. Я знаю, как дорог Мюгетте снимок, это память о наших путешествиях до рождения детей. Одна палатка на двоих, по рюкзаку на каждого, километры горных троп. Каждое лето, когда Полина и Флориан отказывались от прогулки в горах, хотя бы и однодневной, мы с женой обещали друг другу опять надеть альпинистские ботинки, как только дети вырастут. Вместо палатки под звездами будут комнаты в гостевых домах, а вместо пикников на лоне природы – мишленовские рестораны.
Все будет, Мюгетта, клянусь тебе. Как только закончу второй том. И прежде, чем издатель закажет мне третий (а вдруг…).
Делаю шаг на следующую ступеньку и заслоняю собой овернский пейзаж. Мюгетта молчит. Наверное, думает о скопище монстров, психопатов и прочих маньяков всех мастей, явившихся под крышу ее дома и укравших у нее мужа. Увы, я знаю, какого она мнения о моей страсти – в глубине души.
