Он шагнул ко мне, я вздрогнула и крепко зажмурилась. Мне вдруг показалось, что сейчас он меня ударит.
Холодные пальцы коснулись моего лица, очень медленно и сумасшедше нежно провели по щеке, лаская.
Меня мгновенно накрыла жаркая волна, будто я с головой погрузилась в теплую океанскую воду или на меня разом направили десяток лампочек, согревших измученное тело. Я открыла глаза, и он одним взглядом выпил всю мою душу.
Он смотрел на меня так, как не смотрел никогда раньше. В его глазах появилось нечто новое, словно он, как и я, носил линзы и вот теперь их снял. Будто он был заморожен, как куриная тушка в магазине, и вдруг внезапно оттаял.
Боль? Сомнение? Узнавание?
Передо мной стоял совершенно другой Артур. Не такой, каким я привыкла видеть его в школе. И даже не такой, каким он был в тот памятный вечер в кафе.
– Ты?.. – недоверчиво спросила я и не договорила.
Он приложил палец к губам, тихо покачал головой, а затем взял мою бессильно повисшую руку, вложил в нее что-то и скрылся с глаз.
Да, именно скрылся. Вот он был – и вдруг исчез, только молнией промелькнула его куртка.
Время сегодня играло со мной в странные игры. Не знаю, сколько – секунд, минут, часов, вечностей – я простояла в коридоре, скованная сладким оцепенением. Я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть ощущение счастье, которое пригревшимся котенком свернулось где-то в душе.
Никто так не гладил меня по щеке.
Никто не смотрел на меня так.
Я почувствовала, что схожу с ума. Небо и земля давно поменялись местами, а неведомые планеты далеко-далеко в пространстве, должно быть, отплясывали какой-то неимоверный танец.
Почему Артур имеет надо мной такую власть? Почему он ведет себя со мной так странно. И еще… КТО он?
Я не сразу осознала, что моя рука сжата так сильно, что ногти глубоко впились в ладонь. С удивлением разжав пальцы, я увидела на ладони несколько быстро наполняющихся красным лунок – там, где ногти до крови впились в тонкую кожу, а еще – серебристую флешку.
Неужели то, что говорил мне в пустом классе Артур, – всего лишь глупая шутка?
Но почему он использует меня, как лягушку, через которую периодически пропускают электрический ток, чтобы посмотреть на ее нервную реакцию и полюбопытствовать, долго ли она так протянет?!
Спотыкаясь, я пошла по коридору.
По пути меня нагнали Светлана Петровна, учительница физики, и ее закадычная подружка Татьяна Евгеньевна, математичка.
– Полина, – окликнули они меня, – почему ты здесь так поздно? Школьный автобус давно уехал.
– Все нормально. Я задержалась по… учебе… и уже ухожу.
– Тебя подвезти? – предложила Светлана Петровна.
– Нет, спасибо, – поспешно ответила я.
Учительницы оглядели меня, но, на мое счастье, видимо, спешили куда-то и не стали больше ни о чем спрашивать.
– Будь осторожна, – сказала на прощание Татьяна Евгеньевна, – очевидно, в Москве очень неспокойная обстановка, если вооруженные разборки случаются прямо у стен школы.
Я кивнула и вошла в раздевалку.
Здесь я переобулась, накинула короткую кожаную куртку и вышла из школы. Все это я проделывала совершенно бездумно. Мои мысли витали где-то в неведомых сферах, пока я не поймала себя на том, что провожу рукой по лицу там, где его касались пальцы Артура.
Ловчий, шесть часов спустя
Пылал закат над сумасшедшим домом,
Там на деревьях спали души нищих,
За солнцем ночи, тлением влекомы,
Мы шли вослед, ища свое жилище.
Была судьба, как белый дом отвесный,
Вся заперта, и стража у дверей,
Где страшным голосом на ветке лист древесный
Кричал о близкой гибели своей.
Была зима во мне и я в зиме…
[7]
Он нажал на знак Андреевского креста,
[8]
помещенный вверху, и страничка со стихами закрылось. Иногда он мог позволить себе прийти сюда, на Пятницкую, в круглосуточное интернет-кафе. Люди придумали много разных штук, и некоторые из них весьма забавны, приятны и полезны.
Когда-то у него были свои книги. Одну из них он еще долго носил с собой – с пожелтевшими листами, в растрескавшемся темно-коричневом переплете. Золоченая надпись на обложке давно уже стерлась, но ему нравилось медленно переворачивать страницы, источающие запах старой бумаги (нынешнюю он просто терпеть не мог), кожи, пота и пыли, разглядывать на первой странице выцветшую чернильную надпись: «Моему милому мальчику! Съ светлымъ праздникомъ…» Он смутно помнил, что и книга, и надпись как-то связаны с ним, но уже забыл, как именно. А потом книга потерялась. Зато появился Интернет, и он по-прежнему мог читать то, что ему нравилось. А еще – просматривать новости. Вот и сейчас, прежде чем уйти, он открыл ленту новостей. Одна из заметок его заинтересовала:
«В Москве появился маньяк.
Четвертое с начала июля зверское убийство совершено на западе российской столицы. Тело шестнадцатилетней девушки, коренной жительницы Москвы, было найдено на детской площадке, неподалеку от дома убитой. Жертве перерезали горло. Как и в предыдущих случаях, тело было полностью обескровлено.
Оперативники не исключают, что в городе вновь появился маньяк. Все убийства идентичны друг другу…
Внимание неизвестного преступника привлекают брюнетки шестнадцати-восемнадцати лет…
По данным фактам возбуждены уголовные дела. Ведется активное следствие.
Правоохранительные органы призывают девушек и молодых женщин быть внимательнее, не вступать в контакты с незнакомыми людьми и, по возможности, избегать прогулок в позднее время».
Все предсказуемо. Странно, если бы они догадались, куда именно девается кровь. Он закрыл окно, расплатился и вышел из здания.
Времени у него немного. Тем более что другие наверняка тоже ее ищут. Он знал: надо торопиться, однако действовать приходилось вслепую. Если она попадет к тем, ситуация перейдет в разряд критических. Нужно любой ценой не допустить этого. Но пока – он ощущал каким-то шестым чувством – все еще оставалась возможность сыграть. Даже если его новая цель опять окажется ложной. Однако шанс был – он почуял в девушке силу большую, чем в предыдущих жертвах. А значит, рога трубят и охота продолжается.
* * *
– Ну вот, Наденька, уже совсем поздно, – мама обеспокоенно взглянула на часы. – Может, дождаться отца? Он сам погуляет с собакой. Или пошли вместе.
