– Вставай. – Он брезгливо отдернул руку. – Если будешь себя хорошо вести, твоя судьба еще может измениться к лучшему. Но второй ошибки я тебе не прощу.
Девушка поднялась на ноги и поспешила забиться в угол, чтобы лишний раз не попадаться на глаза грозному хозяину.
А Ловчий, насвистывая, поправил воротник своей неизменной кожаной куртки и направился к ступенькам, ведущим наружу.
– Скоро вернусь. Жди меня здесь, – небрежно сказал он девушке.
И дверь подвала захлопнулась за его спиной.
Глава 5
На следующий день занятия в школе отменили. Артур по-прежнему не отвечал на звонки. И я, чтобы не сойти с ума от беспокойства, решила себя чем-нибудь занять. За утро я выучила двадцать новых французских слов и села за задачки по алгебре, но тут зазвонил телефон.
Нет, это был не Артур. На него у меня стоит совсем другая мелодия. Это оказался Димка.
– Привет, – сказал он. Его голос звучал несколько натянуто. – Извини, что беспокою, мне надо с тобой поговорить.
Он, как всегда, был краток, и мы договорились встретиться через час в небольшом кафе неподалеку от моего дома. Раньше – теперь мне кажется, что это было несколько жизней назад, – мы с Димкой часто там сидели. Я вспоминала об этом с тихой грустью. Нет, вовсе не потому, что сожалела об ушедшем – просто вдруг осознала, как далеко то время и сколь сильно я изменилась с тех пор.
Я надела джинсы, темно-синий свитер с высоким горлом и, заглянув в комнату, где работала мама, сказала, что мне нужно ненадолго уйти.
– Куда? – спросила мама с беспокойством. После вчерашнего случая ей явно не хотелось выпускать меня из дома, и я ее понимала.
– Я недалеко, – объяснила я, – мы с Димкой договорились встретиться в кафе «Шоколад».
Услышав про Димку, она сразу успокоилась, но взяла с меня обещание, что я ни с кем и ни при каких обстоятельствах не пойду ни в какое подозрительное место и вообще буду на всякий случай держаться на людях.
Я надела куртку, высокие ботинки и вышла из дома. Холодный октябрьский ветер бросал мне под ноги сорванные с деревьев листья. Прямо на глазах золотая праздничная осень превращалась в серую, скудную, будто разряженную в пух и прах даму сменила неприметная нищенка. Лето осталось в прошлом, а впереди ждала суровая мрачная зима. Так ли случится и с моей жизнью? Я не знала, но надеялась, что смогу вынести все удары судьбы.
До кафе было идти всего десять минут. Я вошла туда, разрумянившаяся от ветра, и сразу же увидела Фролова. Он сидел за дальним столиком в углу и смотрел на меня. Столик, который мы всегда занимали раньше, в беззаботные времена, был пуст. Я поняла почему и приняла это.
И вдруг ясно представила себе, что случилось бы, не появись вдруг Артур и прими я ухаживания Димки.
Все в моей жизни было бы гладко и правильно. Он водил бы меня в кафе и кино, подносил сумку, покупал мороженое, был бы внимателен и ласков и, конечно, заботился бы обо мне. Димка – парень серьезный, поэтому где-нибудь через год или два, на втором-третьем курсе института, мы бы поженились. У нас была бы правильная свадьба. Невеста в белом, жених в черном, гости и родственники и какая-нибудь посудомоечная машина в подарок.
В моей жизни были бы теплота и забота, но никогда бы не было той искры, того огня, что бушевал сейчас в моей груди. Если бы я не знала, как оно бывает, я бы приняла ту спокойную судьбу. Но теперь она показалась мне жалкой. Пусть огонь и причиняет боль, но я живу, я чувствую. Я настоящая!
– Привет, – сказала я, садясь напротив Димки и глядя ему прямо в глаза.
Еще день назад я бы смутилась и виновато отвела взгляд, но теперь и это прошло. Я была в своем праве. И Димка отвел глаза сам.
– Ты изменилась, Полина. – Он смотрел в свою чашку кофе, будто на ее дне таилось мое истинное отражение.
Я кивнула. Все было слишком очевидно, чтобы произносить это вслух.
Бойкая кудрявая официантка остановилась у нашего столика, протягивая мне кожаную папку. Я, наверное, знала это меню наизусть, поэтому не взяла его, а попросила принести их фирменный горячий шоколад и большой стакан холодной воды.
Она ушла, и мы с Фроловым вновь оказались один на один.
– Ты хотел поговорить, – напомнила я.
– Нам вчера позвонила мать Натали, – сразу же сказал он.
Я ожидала чего-то подобного, но все равно напряглась. В тот момент мне показалось, что меня коснулся порыв холодного ветра.
Я молчала.
– Она была в истерике и рассказала, что случилось с ее дочерью. Эта информация еще не распространилась по школе, но ты же обо всем знаешь. – Димка взглянул на меня. Он не спрашивал, он утверждал.
Я спокойно выдержала его взгляд и кивнула:
– Да, знаю.
– Я видел тебя вчера у туалета с дурацкой табличкой. Это ты нашла… ее?
– Я.
– И у тебя хватило духа закрыть за собой дверь и соврать про аварию? Зачем ты это сделала? – Димка чуть наклонил голову и смотрел на меня исподлобья.
– А разве было бы лучше заорать и поднять панику? – спросила я.
– Во всяком случае, было бы естественнее. Что с тобой происходит? Что случилось, Полина? Это же он виноват?
– Кто он? – машинально переспросила я.
– Ты знаешь, о ком я. Он виноват в том, что ты стала другой, ведь правда?
Я невольно вздохнула. Сначала мне показалось, что Димка спрашивает, не виновен ли Артур в смерти Натали.
– Мы все меняемся, и далеко не всегда эти изменения – к худшему, – ответила я увереннее.
– Кто он, Полина? Ты сама-то знаешь, кто он? – Димка положил ладонь на мою, и я невольно вздрогнула от жара его руки. За последнее время я так привыкла к прикосновению других пальцев…
– Почему ты считаешь, что он не такой, как все? – задала я ответный вопрос, но тут же сама почувствовала, что сфальшивила.
Фролов покачал головой:
– Я наблюдал за ним. Он очень странный. Поклянись мне, что он никак не замешан в смерти Натали.
– Это нечестно! – вскрикнула я так громко, что на нас обернулись. – Это нечестно, – сказала я чуть тише. – Я, как и ты, не знаю, отчего погибла Натали. Поэтому ты не имеешь права требовать от меня никаких клятв и впутывать в это Артура!
Официантка безмолвно поставила передо мной мой заказ. Я зачерпнула ложкой темную тягучую жидкость и тут же снова вылила ее в чашку. На меня накатила тошнота, так как я снова вспомнила пятна крови на кафельном полу, и разорванное горло Натали, и лужицу густой крови, скопившуюся у ее шеи.
Господи, я же больше никогда не смогу есть этот шоколад!
– А ты сама себе веришь, Полина? Иногда мне кажется, что он просто заколдовал всех!
