Для начала Владимир вечером прошелся по улицам, расположенным возле больницы, и нашел дом, в котором сдавалась комната, вернее, уговорил хозяев, пожилую семейную пару, сдать ее ему. Хозяев прельстила не столько возможность подзаработать, сколько то, что он лекарь и всегда сможет дать совет, ведь хозяин, крючконосый старик, ужасно страдал от подагры. Условия жизни в этом доме были гораздо хуже, чем в гостинице: не было электричества, умываться приходилось, налив воду в тазик, обстановка была убогая, по двору вольготно разгуливали три десятка кур, повсюду оставляя следы своего пребывания. Не было под боком ресторана и услужливого мальчишки, которого можно послать за съестным или еще за чем-нибудь. Зато новое место жительства имело одно неоспоримое преимущество – окна комнаты Владимира смотрели прямо на входную дверь психиатрического отделения больницы. В его намерения не входило по ночам следить за тем, кто и когда выходит из отделения, да и невозможно было бы что-либо разглядеть в темноте, которую не могли рассеять редкие уличные фонари. Эта роль отводилась Ташко, с недавних пор глазам и ушам Владимира, и теперь тот сможет своевременно сообщить ему о том, что художник покинул отделение.
Переселяться Владимиру предстояло на следующий день, так как хозяева должны были привести комнату в надлежащий порядок, и он надеялся, что этой ночью ничего не произойдет.
Выйдя из дома, в котором ему теперь предстояло жить, Владимир отправился на поиски экипажа, собираясь поехать в гостиницу. Для этого ему требовалось пройти к главному больничному корпусу, выходящему фасадом на улицу.
И тут он увидел, как к психиатрическому отделению подъехала карета, из нее вышли двое и вошли внутрь. У Владимира от неожиданности екнуло сердце. Он чуть ли не бегом бросился к отделению. Когда он, запыхавшийся, оказался там, карета продолжала стоять у входа. Это был частный экипаж и совсем не тот, на котором разъезжала незнакомка. Кучер, широкоплечий усатый мужчина, флегматично, с сонным видом, сидел на облучке.
– Скажи, любезный, кого ты сюда привез? – обратился к нему Владимир.
– Тебе какое дело?! – бросил кучер и презрительно сплюнул сквозь зубы.
– Я работаю здесь лекарем! – со злостью произнес Владимир, возмущенный наглостью кучера. – Ты, верно, больного сюда привез?
– Кого я привез, вас не касается, – слегка понизил тон кучер.
Владимир стал нервно барабанить в дверь, но дежурный санитар Прохор долго не открывал.
– Кто только что вошел в отделение? – напустился на него Владимир, намереваясь войти внутрь, но санитар загородил вход своей громоздкой фигурой.
– А вы куда? – Санитар и не думал его впускать.
– На работу! Ты что, меня не узнаешь, Прохор?! – Владимир готов был наброситься на санитара.
– Я-то вас узнал, только вы работаете днем, а сейчас почти что ночь!
– Кого ты впустил в отделение?! Посторонних?! На каком основании не впускаешь меня – лекаря, тут работающего?! Чья карета стоит у входа?! Я сейчас же поеду к Геннадию Львовичу и сообщу о творящихся здесь безобразиях!
Санитар перепугался:
– Успокойтесь, Владимир Иванович! Тут полный порядок, в отделении нет посторонних. Это приехал доктор Топалов, возле входа стоит его карета.
– У доктора Топалова есть собственная карета? – переспросил ошеломленный Владимир. – Почему я раньше ее не видел?
– Откуда мне знать, Владимир Иванович. – Санитар, решив не нервировать сумасшедшего лекаря, пояснил: – Карета только привозит и отвозит господина Топалова, не ожидает его у входа, поэтому вы ее и не видели.
– Кто с ним приехал?
– Никого с ним не было! – быстро произнес Прохор, но по его бегающему взгляду Владимир понял, что тот говорит неправду. – Если желаете, можете сами спросить об этом у доктора Топалова, – хитро прищурившись, предложил санитар, предполагая, что к высокомерному доктору новенький лекарь побоится обратиться.
– Очень хорошо, я так и сделаю, – и Владимир, отстранив пораженного санитара, вошел в отделение.
Доктора Топалова он застал в кабинете, там больше никого не было.
– Что вам здесь нужно?! – резким тоном спросил доктор, когда Владимир, постучав, вошел, не дожидаясь ответа.
– Увидел, что вы приехали в отделение, подумал, может, здесь что-нибудь произошло, и вернулся.
– Благодарствую! Ваша помощь мне не требуется сейчас и не потребуется впредь. Я вечерами часто приезжаю сюда поработать, понаблюдать за тем, как ведут себя мои больные.
– Прошу прощения, но мне показалось, что вы зашли в отделение не один.
– Вы ошибаетесь! – повысил голос всегда холодно-спокойный доктор Топалов, видимо, вопрос Владимира был ему очень неприятен. – Вас приняли на работу лекарем, а не полицейским шпиком! Немедленно покиньте мой кабинет, и впредь попрошу со мной общаться через третьих лиц, через того же фельдшера Ловцова!
Владимир понял, что перегнул палку, проявив настойчивость, доктор не должен отчитываться перед младшим лекарем. Он молча развернулся и, не попрощавшись, вышел из кабинета.
«Топалов, конечно же, может не отвечать на мои вопросы, но я уверен в том, что он приехал не один. Кого он привез и зачем такая таинственность? Что за этим кроется?»
Доктор Топалов вызывал у Владимира все больше подозрений: простой врач может позволить себе иметь карету, и для чего она ему? Гораздо проще и дешевле ездить на работу и с работы в наемном экипаже, чем содержать карету, лошадей, платить жалованье кучеру. И ведь это не открытая коляска, а большая крытая карета! Нужна она разве что для того, чтобы не было видно, кто в ней едет. Пассажир, приехавший с доктором, все более интересовал Владимира и представлялся ему загадочной особой.
Внезапно молнией сверкнула мысль: «А ведь таинственному убийце нужен транспорт, чтобы похищать жертв и избавляться от их тел, и крытая карета лучше всего для этого подходит! Доктор Топалов – убийца?!»
Несмотря на неприязненное отношение к этому человеку, это предположение показалось Владимиру абсолютно нелепым, абсурдным! Разве может врач, давший клятву Гиппократа, быть убийцей? Но тогда что за тайну скрывает доктор Топалов?
Владимир хотел вызвать из палаты Ташко, но санитар Прохор поджидал его в коридоре и сопроводил до выхода. Показать, что его и Ташко связывают какие-то особые отношения, Владимир посчитал недопустимым, ведь этот пациент не должен был вызывать подозрений.
Владимира мучили все эти вопросы, и он должен был хотя бы попытаться найти на них ответы, поэтому он решил отправиться в гости к адвокату Семыкину, знающему много чего обо всех известных людях Чернигова. А такой неординарный человек, как доктор Топалов, вряд ли не удостоился внимания адвоката.
На этот раз горничная Клава встретила Владимира любезной улыбкой и сразу проводила в гостиную, и лишь потом отправилась звать хозяина, работавшего в кабинете. Петр Семенович незамедлительно вышел к гостю. Он был в богато вышитом длинном халате, из-под которого виднелись брюки и тапочки с загнутыми носками на восточный манер. На голове у него красовалась красная турецкая феска с кисточкой.
