– Недавно к нам в дом приходил один несчастный юноша… – сказала мама. – Как же страшно, когда в столь юном возрасте у человека уже есть такие страшные воспоминания, как у него… Воспоминания, преисполненные потерь и вины… Конечно, теперь, когда я их у него забрала, ему легче, но всё равно в нём навсегда останется след этих страшных событий… Он так и не сможет избавиться от чувств, порождённых этими воспоминаниями. Но ужаснее всего то, что именно он виноват во всём, что случилось.
Ли нервно сцепил ладони и уставился на большие пальцы.
– Ли, – продолжила мама. – Ты тоже будешь ошибаться. Будешь невольно принимать совершенно неправильные решения, будешь переживать непростые времена, как бы ты ни пытался этого избежать. Но я всей душой верю, что никто из моих сыновей добровольно не выберет путь, на котором его ждут столь постыдные и гадкие воспоминания. Например, о том, как ты сам решил не разговаривать с братом.
– Ты не понимаешь! Если бы ты хорошо знала Феликса, ты бы представляла, как с ним порой тяжело, когда он не хочет с тобой разговаривать, когда… – Ли запнулся, вдруг поняв, что сказал то, чего говорить ни в коем случае не стоило бы. Ведь мама никогда не сможет «хорошо узнать» Феликса. Такой возможности у неё попросту нет.
Джудит взяла руки Ли в свои.
– Но ты ведь любишь своего брата, – сказала она. – А в этом огромном мире нет ничего страшнее, чем разлука с теми, кого мы любим. Так зачем разлучаться, да ещё по доброй воле?
– Мам, – тихо проговорил Ли. – Ты и впрямь всё время по нему скучаешь?
– Постоянно. Я буду тосковать по ним обоим до конца своих дней.
– Но как же ты скучаешь по Феликсу, если совсем его не знаешь?
– Я носила под сердцем вас двоих – его столько же, сколько и тебя. Да и потом, не говори, что не скучаешь по папе, потому что совсем его не знаешь.
Ли задумчиво умолк. Мама, безусловно, была права: он очень тосковал по отцу и бесконечно любил его, хоть и ни разу в жизни не видел его лица.
Была права она и в том, что касалось его размолвки с Феликсом.
– И всё же то, что мы не разговариваем, – его рук дело, – сказал Ли.
– Возможно, – ответила мама. – Но пусть тогда делом твоих рук станет примирение.
Она встала и забрала у него кружку, опустевшую лишь наполовину. Часы на каминной полке пробили четверть восьмого. Нужно было успеть выйти из дома до того, как они снова забьют.
28
Гретхен
«А с такой, что купил я его у господина Смерть». Голос Эйсы все ещё звенел в ушах у Гретхен. Её брат провёл Ритуал! Настоящий Ритуал, да ещё с господином Смерть! Она всё пыталась осмыслить этот факт, но ей сильно мешал собственный восторг. Она сидела на раскладном стуле на незастеклённой террасе в задней части дома Уипплов, укутавшись в пуховик. На часах было без четырёх минут восемь. Совсем скоро должен был появиться Ли.
Гретхен понимала, что приглашать его сюда – огромный риск, особенно когда вся семья в сборе, но другого выхода у неё попросту не было. Ключи от витрины отец хранил у себя в кабинете, который надёжно запирал всякий раз, когда уходил из дома, поэтому в его отсутствие Гретхен никак не могла их похитить. Мэр Уиппл бывал дома только рано утром и поздно вечером. Гретхен решила, что действовать лучше в вечернее время. Конечно, это довольно опасно, но она всё продумала. А теперь, когда она сидела на веранде, пряча в ладонях маленький камешек, у неё родился новый план. Гораздо лучше прежнего.
Сначала Гретхен планировала отвлечь отца и позвать его в коридор, а Ли должен был в это время прошмыгнуть в кабинет и стащить связку ключей. Задумка была, конечно, довольно сомнительной, потому что Ли ни разу не был в этом самом кабинете и ключей никогда не видел, к тому же риск, что его поймают, был довольно велик, а что сделает отец, если обнаружит, что к нему в кабинет пробрался Викери, Гретхен и представлять не хотелось.
Теперь Гретхен восторженно думала о том, что отвлечь отца может Камень Желаний. В таком случае она сама украдёт ключи, а Ли будет стоять на страже. Так будет гораздо быстрее и безопаснее. Наверное, Эйса пришёл бы в ярость, узнай он о её намерениях, но Гретхен твёрдо пообещала себе, что избавится от Камня Желаний, как только дело будет сделано.
Девочка вновь посмотрела на часы. Без одной минуты восемь. Она прищурилась в тусклом свете террасы, силясь уловить на улице какое‐нибудь движение. И уловила. Сад наполнился чем‐то юрким, мелким и белым. Снегом! Для снегопадов было ещё рановато. Обычно до середины января в Бун-Ридже не появлялось ни снежинки. Гретхен широко улыбнулась, приняв снег за добрый знак: знак того, что её план сработает.
– Гретхен!
Она инстинктивно спрятала в ладонях Камень Желаний и крепко их сжала. А потом помахала бегущему к ней мальчику, но это был вовсе не знак приветствия, а судорожная просьба понизить голос.
– Тс‐с‐с! – зашипела она, когда Ли остановился перед ней, уперев ладони в колени. Неужели он бежал от самого Тополиного Леса?
– Вся моя семья дома, – прошептала она. – Нужно вести себя тихо!
Ли виновато кивнул, шумно дыша после долгого бега. Гретхен очень хотелось рассказать ему об Эйсе и Камне Желаний, но у Ли был такой вид, словно слова вот-вот выплеснутся из него, как вода из кипящей кастрюли.
– Ну что там у тебя? – с любопытством спросила Гретхен.
Ли тряхнул головой и наконец начал полушёпотом свой рассказ. Глаза у него воодушевлённо сияли.
– Твой брат Эйса… И Эсси Хастинг… Дружили.
29
Феликс
Господин Смерть уже не раз отправлял Феликса собирать травы, но в столь поздний час и в такой холодный вечер – впервые. Феликсу было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что господин Смерть ещё его не простил, даже после двух дней в подвале. Его черты не искажались злостью, как это часто бывает на людских лицах. Губы у него всегда оставались тонкими и бледными, плечи – безупречно прямыми и ровными. И так было всегда. Менялись только глаза. Как‐то раз Феликс пытался описать эту перемену брату, впрочем не особо успешно.
– Цвет остаётся прежним, да и размер зрачков тоже, – рассказывал он. – Но что‐то меняется. Появляется что‐то такое, чего нет у живых людей вроде меня и тебя. Что‐то такое, что невозможно выразить словами.
Феликсу было крайне сложно описывать эти перемены – всё равно что пытаться ответить на вопрос: «Каков зелёный цвет на ощупь?» Зато он прекрасно знал, что за ними кроется. И по взгляду господина Смерть сразу же понял, что тот его не простил.
Винс тоже это знал. Он стоял на веранде в задней части дома, пока Феликс собирался в лес по приказу господина Смерть на поиски красной хризантемы.
– Я не в силах ему помешать, – сказал Винс сыну. – Феликс, ты же меня понимаешь? Я совсем не хочу, чтобы ты туда шёл, но господин Смерть – мой хозяин, как, впрочем, и твой.
