Ли указал на заголовок «Господин Смерть и Военный Мор».
– Давным-давно, во время войны 1812 года, в городе случилась эпидемия, уничтожившая четверть населения Бун-Риджа! Мы это в школе проходили. Но в книге написано и то, чего учитель нам не рассказывал. Здесь сказано, что эпидемия возникла не из‐за антисанитарии и влажного лета, а потому, что господин Смерть вышел из‐под контроля. Начал убивать тех, чьё время ещё не настало, исключительно ради удовольствия. Тут‐то и вмешался мэр Уиппл – тогдашний мэр Уиппл, прапрадедушка Гретхен или как‐то так. Он провёл так называемый Ритуал Суда. В книге говорится, что это самый важный ритуал для заклинателя! На него созываются все Тени, когда кто‐нибудь из них нарушит законы. Тень-нарушитель становится подсудимым, а две другие Тени – судьями. Так вот, когда тогдашний мэр Уиппл созвал суд, они с госпожами Память и Страсть изгнали господина Смерть из Бун-Риджа. На его место заступила новая Тень, и «эпидемия» прекратилась. Всё стало по‐прежнему.
Ли перелистнул ещё несколько страниц и указал на другой заголовок: «Инцидент 1922 года».
– Или вот ещё. Когда шахтёрские городки по соседству с нами ещё не получили официального статуса, всем в них заправляла госпожа Память. Она крала у шахтёров воспоминания, и у них развивалась страшная амнезия, а всё потому, что ей не нравилось, что город стал таким грязным. Несчастные не могли вспомнить даже имён своих жён и детей. Поговаривали, что это от недостатка кислорода в шахтах, но тогдашний мэр Уиппл понял истинную причину происходящего. Он провёл Ритуал Суда, и господин Смерть вместе с госпожой Страсть изгнали госпожу Память, и её место заняла новая – та, с которой живу я. Всё наладилось, вошло в привычное русло. Вот в чём истинная суть работы Уипплов: они защищают город, блюдут в нём гармонию, следят, чтоб недобрые силы не разбушевались.
Ли продолжал листать книгу и наконец раскрыл её на странице, где была всего одна колонка текста. Остальная часть листа осталась чистой.
– Смотри. Последняя запись датируется 1998 годом. Потом что‐то изменилось. Или кто‐то. Возможно, дело в отце Гретхен. Возможно, Уипплы забыли, какова их истинная задача. Не исключено, что забыли осознанно. Все эти деньги и власть, выгодные браки, долголетие – всё это вполне могло их испортить, превратить в нечестных, подлых заклинателей. Так или иначе, сейчас они со своей задачей не справляются.
Феликс слушал рассказ брата безмолвно, задумчиво. Наконец подозрение, которое давно уже зрело у него в душе, выплеснулось наружу:
– Так ты думаешь, что случившееся с мамой и папой… и Договор… это происки господина Смерть и госпожи Память, нарушивших законы?
– Не знаю, – признался Ли. – Но даже если так, поблизости не было благородных, справедливых Уипплов, которые бы их наказали. Кто знает, сколько зла успели натворить Тени с 1998 года? Если беззакония творятся так долго, то у мэра Уиппла есть право устроить суд. Другой вопрос, почему он столько времени смотрит на всё это сквозь пальцы…
Ли вновь открыл книгу на другой странице. В этом разделе тексты были расположены иначе – не длинными колоннами на всю страницу, а маленькими столбиками, похожими на стихи. У каждого столбика было своё заглавие, написанное тонкими золотистыми буквами. Между названием и самим стихотворением помещался небольшой список – список ингредиентов и инструкций, как в поваренной книге. Ли остановился на странице «Ритуал Суда».
Леденящий холод пронзил Феликса до костей. Охваченный внезапным ужасом, он сдёрнул с правого глаза повязку и огляделся. Если господин Смерть хоть что‐то узнает…
Ли прочитал мысли брата и успокаивающе схватил его за руку.
– Он ни о чём не узнает, – заверил Ли Феликса. – Если у нас получится сделать так, чтобы остальные две Тени изгнали господина Смерть, то все его дела обнулятся. А значит…
– Договор утратит свою силу, и он ничего не сможет с этим поделать…
У Ли аж дыхание от восторга перехватило, но Феликс не улыбался. Его мучили сомнения.
– Думаешь, Гретхен и впрямь можно доверять? После всего того, что мы узнали?
Феликс заметил, что щёки брата слегка порозовели.
– Уверен, она на нашей стороне, – ответил Ли. – Сейчас нам очень нужен один из Уипплов. Да и потом… Мы ведь тоже можем ей помочь. Ей нужно то, что есть только у нас.
– Папа пришёл бы в ярость, знай он, что мы с ней разговаривали.
– Да и мама тоже. Но они совсем не знают Гретхен. И не читали этой книги. Думаю, если бы они её прочли, они бы всё поняли.
Феликсу вспомнилось, как господин Смерть таился у окна его спальни в сильный ливень. Как он с железным пинцетом в руках тянулся к сердцу старика шахтёра. Вспомнились слова, сказанные отцом накануне: «Я плохой человек». Вспомнился подвал.
– Давай попробуем, – сказал он. – Сделаем всё, что в наших силах.
Улыбка Ли стала заметно шире. На этот раз Феликс улыбнулся ему в ответ.
– Ой! Погоди! Чуть не забыл! – воскликнул Ли. Он достал из кармана пальто что‐то большое, обёрнутое в фольгу, и сунул Феликсу в руки. Феликс отогнул край фольги и увидел кусок пирога, сдобренный корицей и измельчёнными пекановыми орешками.
– Я хотел его у задней двери оставить, – сказал Ли. – Но теперь, думаю, не придётся.
Ведь какой День благодарения без вкусного пирога?
34
Ли
Гретхен ждала на трибунах. Из дальнего угла поля в своём дутом фиолетовом пуховике и флисовой шапочке в тон она казалась расплывчатым маленьким пятнышком.
Ли опаздывал. Выйдя из дома, он кинулся было бежать, но через минуту его затошнило. Он остановился и схватился за живот, боясь, что его вот-вот вырвет. Его до сих пор мутило, в голове ощущалась странная лёгкость, будто она стала вдвое легче обычного. Он знал, что это всё побочные эффекты погружения в чужие воспоминания, но сегодня они донимали его не на шутку и неприятно замедляли шаги.
Он горько пожалел, что Гретхен села на самый верхний ряд. От долгого подъёма по ступенькам закружилась голова. В шаге от Гретхен Ли споткнулся, потерял равновесие и повалился на неё. Девочка вскрикнула, но успела обхватить его руками, смягчая падение.
– Ты цел? – спросила она, коснувшись губами его щеки. Ли был уверен, что это просто совпадение, потому что через мгновение Гретхен отпустила его, и он не без труда уселся рядом.
Гретхен ухмыльнулась:
– Ты что это, Викери, хотел меня поцеловать, да?
– Что?
Ли очень надеялся, что вечерний сумрак скрыл его румянец, который тут же ярко вспыхнул на щеках. Пускай однажды Эмма держала его за руку под оранжевым столиком, но ещё ни одна девчонка не прикасалась губами к его щеке, а это ведь всё равно что поцелуй, причём виновата во всём одна Гретхен, и Ли не терпелось ей об этом напомнить. Но он не успел: яркий луч света ударил ему в глаза, и он с воплем зажмурился. Гретхен включила свой фонарик и направила свет прямо ему в лицо.
