– Да как ты вообще посмел?! – завопила она, хотя вид у неё был скорее воодушевлённый, чем рассерженный. – Ли, это ещё кто такой? Я его впервые вижу! – Она повернулась к Феликсу. – Ты ведь не из нашей школы?
Феликс отрицательно покачал головой.
– Значит, ты из школы «Харпет»?
Феликс снова покачал головой.
– Значит, ты не из нашего города?
Феликс пару мгновений обдумывал ответ на этот вопрос, а потом кивнул:
– Да.
Девочка сощурилась:
– Как тебя зовут?
Феликс не ответил, и тогда она добавила:
– Меня – Гретхен.
– Красивое имя.
Гретхен нахмурилась:
– Ну ладно. Не хочешь говорить – как хочешь. Буду звать тебя… Зиком. Надо сказать, нервы у тебя стальные, раз ты так храбро бьёшь девочек, Зик.
– Да не бил я тебя! Ты вообще слышала что‐нибудь о личном простра…
– Да ну, чушь какая‐то, – отрезала Гретхен, а потом повернулась к Ли и смерила его взглядом. – А ты почему без костюма? Сегодня же Хеллоуин, недотёпа.
Ли робко взглянул на неё:
– Мы ведь уже слишком взрослые для костюмов, разве не так?
– Все наряжаются на Хеллоуин! Даже твой странноватый дружок и тот в костюме!
– А вот и нет! – возразил Феликс.
– А вот и да! В костюме пирата!
– Нет, – повторил Феликс. – Неправда.
– Брось дурачиться, Зик! А это что, по‐твоему?
Гретхен схватила Феликса за повязку. В её пальцах повязка изогнулась и больно хлестнула Феликса по лбу. Гретхен отпрянула.
– Ого! Ого-го! Она что, настоящая?
Феликса захлестнула волна стыда. Щеки запылали жарче, чем разогретая плита. Он ничего не ответил. Он бросился бежать. На ходу он врезался в клоуна, резко повернул в другую сторону, выбил бокал с сидром из рук принцессы, но извиняться не стал. Он продолжил бежать, то и дело продираясь сквозь тела и ткани, и наконец вырвался из толпы. Но даже тогда он не остановился, а со всех ног понёсся прочь, пока уже в Тополином Лесу не споткнулся о какую‐то корягу и не упал.
Феликс сел и принялся вытряхивать из ботинок сосновые иголки.
– Феликс! Феликс!
Запыхавшийся Ли с трудом нагнал брата и упал рядом с ним на колени, но Феликс отпрянул от него.
– Не трогай меня. Я цел.
– Она не знала, – задыхаясь, сообщил Ли. – Честное слово, Феликс, не знала…
– Не важно, – отрезал Феликс и поднялся на ноги. – Я же тебе говорил, что не люблю город и людей, которые в нём живут. Понимаешь теперь почему?
– Незнакомцы часто так себя ведут, – продолжил оправдываться Ли. – Но ведь они и впрямь не знают тебя так, как я!
– Я видел, как она на меня посмотрела, – сказал Феликс. – Я возвращаюсь домой. Прямо сейчас.
– Прошу, стой…
– Не обязательно идти со мной, – отрезал Феликс.
– Эй! – послышался третий голос.
У самого края толпы стояла Гретхен. Ссутулившиеся плечи и распахнутый окровавленный рот только придавали ей сходства с зомби, в которого она нарядилась.
– Стойте! – крикнула она, но Феликс метнулся в лесную темень.
И только когда в боку болезненно закололо, он остановился, опёрся рукой о ствол дуба, чтобы не упасть, и согнулся пополам, тяжело дыша. Ли снова нагнал его сзади.
– Ты что, не вернёшься к костру? – спросил он.
– Нет. Я иду домой.
– Этим путём ты долго идти будешь!
– Плевать.
Ли шумно вздохнул:
– Что ж, ладно. Ты хотел вернуться домой пораньше, со мной за компанию, а теперь выходит, что это я с тобой пойду. Но знаешь что…
– Что?
– По-моему, ты поступаешь глупо.
– Ясно.
На этом разговор подошёл к концу, и братья направились к Тополиному Дому, оставив позади праздничный костёр и девочку по имени Гретхен.
В своих бесчисленных рассказах о городе Ли упоминал только одну Гретхен, причём ни разу не отозвался о ней в добрых выражениях. А значит, под костюмом зомби скрывалась именно она: Гретхен Уиппл. Феликс с мрачной усмешкой подумал о том, что его посетила небывалая хеллоуинская удача: всего за одну вылазку в город он умудрился встретить сразу двух заклятых врагов.
5
Гретхен
Гретхен вот уже третий раз за неделю (хотя сегодня был только вторник) сидела в кабинете школьного психолога.
– Тебе известно, почему ты здесь?
Госпожа Кларк, психолог Средней Школы Бун-Риджа, восседала напротив Гретхен за столом неприятного желтоватого цвета, какой порой бывает у соплей. Руки она изящно сложила на пухлой папке с личным делом Гретхен толщиной с телефонный справочник.
– Это я у вас хотела спросить, – сообщила Гретхен.
Госпожа Кларк коротко и терпеливо выдохнула:
– Гретхен, ты здесь потому, что я хочу тебе помочь. Хочу, чтобы ты достигла успехов в учёбе. Чтобы начала учиться.
Гретхен выпрямилась. Руки она сложила на самом краю стола и стала очень похожа на госпожу Кларк, если только не считать того, что ногти у девочки были покрыты оранжевым лаком, а на мизинце темнело кольцо, нарисованное перманентным маркером.
– Я тоже хочу учиться! – заявила она. – А мистер Эдмонсон мне постоянно мешает!
Мистер Эдмонсон преподавал историю и, судя по посланию, которое сегодня же днём Гретхен оставила на доске у него в кабинете, со своей работой справлялся из рук вон плохо.
Госпожа Кларк продемонстрировала Гретхен экран своего смартфона. На нем была открыта фотография, запечатлевшая произведение Гретхен, которое впоследствии в приступе ярости стёр сам мистер Эдмонсон. Послание было составлено в форме стихотворения:
Нужны не факты нам, а знанья!
Нас душат скучные заданья!
Читать давайте, мыслить, спорить!
Так больше сможем мы усвоить!
– Там прекрасно выдержан размер! – похвасталась Гретхен. – Это моё лучшее стихотворение!
Госпожа Кларк заблокировала телефон.
– Гретхен, но ведь это был урок истории, а не стихосложения. И никакое это не стихотворение, а пример инфантильного поведения! Тебе известно, что такое «инфантильный»?
– «Инфантильный»? Прилагательное. От латинского infantilis. У него есть несколько значений, но вы, вероятно, имели в виду значение «детский, незрелый».
Госпожа Кларк со стуком положила телефон на стол. Гретхен нисколечко не испугалась. Она уже привыкла к тому, что взрослые часто на неё сердятся.
