Итак, Ева прочла в древних книгах, что на месте древнего языческого капища находится некий важный артефакт. Камень. Ева вычислила это место. Им оказалась территория ничем не примечательного приморского поместья Каменный Клык. Ева знала, что язычники когда-то совершали возле Камня свои непонятные живописные обряды, ощущая исходящую от него мощь. Но они не могли знать его подлинной силы, разгадать предназначения.
А оно состоит в том, чтобы позволить человеку стать Избранным. Так назывались люди, «преображённые» Камнем. Руслан содрогнулся от перспектив, которые открывала эта «избранность».
Ирина с горящими от упоения глазами поведала, что Избранные вечно живут земной жизнью. Именно земной, телесной, потому что в результате первой части обряда, проведённого на Камне, душа человека оказывалась запертой в теле. Теряла связь с Всевышним. Он не призывал измученную, уставшую душу обратно к себе. Никогда.
Наверное, утратив возможность полёта, изуродованная, отречённая от Бога, запертая в теле, душа постепенно умирала.
А может быть, ей предстояло сгинуть, когда вершилась вторая часть действа… «Избранность, – говорила Ирина, – это не эликсир молодости, не сказочные молодильные яблоки. Это вечное, бесконечное и необратимое Пребывание».
Чтобы тело при этом не портилось и не старилось, требовался Сакрум. Иными словами, жертва. Как раз эта роль и отводилась Марусе. Будущий Избранный, добровольно желающий перейти в эту когорту, должен дать согласие умертвить близкого человека – отдать его в качестве Сакрума.
– Кого отдал Валик? – спросил Руслан.
Умный, уравновешенный, образованный Валик, близкий приятель отца, – кого он позволил убить, чтобы стать тем, кем стал?
– Вся его семья осталась в Москве, он приехал в Гагры один. Значит, Сакрумом может стать кто-то чужой?
– Нет, – покачала головой Ирина, – не может. Но у Валика не возникло никаких проблем. Грабовой приезжал в Гагры не первый год. Там жила его любовница, кажется, Лена, которая родила ему дочь. Эта связь давно тяготила Валика, но он был вынужден ездить, давать деньги. Боялся, что эта женщина каким-то образом добёрется до его жены, всё ей расскажет. У их ребёнка была тяжёлая форма детского церебрального паралича. Четыре года, а девочка не ходила и даже не сидела. Какое будущее её ждало? Если рассудить, так это даже милосердно…
Руслан задохнулся от ужаса и гнева.
– Он позволил убить родную дочь? Несчастного больного ребёнка? Даже не любовницу?
– Сакрумом может стать только кровный родственник, – промолвила Шустовская, проигнорировав его вспышку. – Впрочем, любовницу тоже пришлось убрать, чтобы не поднимала шума. Есть люди, готовые нам помогать. Поверь, их услуги очень хорошо оплачиваются. Каждый раз всё происходит тонко и виртуозно, комар носа не подточит. А ведь ситуации бывают очень разные, сложные… В общем, Валик побывал у Лены, как обычно, откупился, уехал. Пропал. Его искали, и, разумеется, не нашли. Он жил здесь, с Варей. Спустя несколько месяцев случился пожар. Двухэтажный многоквартирный домишко, где жили Лена с дочерью, сгорел дотла. Взрыв газа – жуткая штука. Пострадавших собирали по кускам, и многие части идентифицировать не удалось. Сочли, что Лена с девочкой погибли в огне. Вот и всё.
Он сидел, совершенно уничтоженный, раздавленный. Ирина говорила обо всём так буднично, словно имела право на многочисленные зверства. Какое-то время он молчал, обессиленный и жалкий от сознания своей беспомощности, и вдруг его осенила догадка. Он вскинул голову и лихорадочно проговорил:
– Кровный родственник! Ты сказала кровный родственник, так?
– Так, – подтвердила Шустовская.
– Значит, ничего не получится! Маруся не родственница мне! По крови не родня!
Ирина улыбалась ему сердечной, почти материнской улыбкой, и ничего не отвечала.
– Что? Что ты так смотришь?
– Поначалу мы предполагали отвести роль Сакрума Алисе, – наконец заговорила она. – Ты ведь сказал Дубцову, что собираешься перевезти сюда семью: жену и дочь. Но уже после вашего приезда выяснилось, что Алиса не подойдёт.
– И вы убили девочку… просто так?
Руслану на мгновение показалось, что у него вот-вот остановится сердце. И он страстно желал этого, пусть бы только кончилась эта мука.
– Поверь, от девчонки были бы одни неприятности, – грустно произнесла Ирина. – И потом, я же видела: она тебе в тягость. В глубине души ты рад, что её не стало, признайся.
Он застонал, закрыл глаза рукой. А Шустовская продолжала неумолимо вколачивать гвозди в крышку его гроба:
– Мы с тобой подолгу беседовали, помнишь? Я выяснила, что у тебя нет родственников. Родители, бабушки, дедушки умерли, братьев и сестер, даже двоюродных, нет. Соответственно, нет и племянников. Скорее всего, дальние родственники имелись, и они отлично подошли бы, но проблема состояла в том, что ты не подозревал об их существовании! Найти и выяснить, конечно, можно было, но на поиски потребовалась бы уйма времени. Это нерационально. Оставался единственный возможный вариант.
Ирина умолкла и многозначительно глянула на Руслана.
– Не может быть! Маруся, она ведь не… ты хочешь сказать, что она…
– Да, милый. Именно это я и хочу сказать. И снова спасибо Вареньке: без её вмешательства твоя жена ни за что бы не понесла. Практически безнадёжный для современной медицины случай, результат неудачных первых родов. Она уже давно не пила противозачаточных пилюль, пыталась забеременеть, но у неё не получалось. Ты не знал?
Руслан не в силах был даже головой покачать. Конечно же, он не знал.
– Маленькая лгунья.
– Откуда ты знаешь, что Маруся беременна?
– Варвара видит такие вещи насквозь. Никогда не ошибается. Да не переживай ты! – Она смотрела сочувственно и жалостливо. – Вон, бледный весь, губы трясутся… Считай, и не получилось у вас ничего. Там сроку-то – около четырёх недель. Ничего не сформировано. Так, червячок.
«Червячок. Это она о моём сыне! Или дочке». Он должен дать им убить Марусю, а вместе с ней – собственного ребёнка. Это было настолько чудовищно, что он не мог думать об этом, боясь сойти с ума. Сейчас, заставляя себя припоминать подробности, давил в себе чувства и боль, приказывая измученному мозгу думать, соображать, искать выход.
После свершения обряда Избранный, внешне оставаясь обычным человеком, сильно меняется. Выпотрошенное тело Сакрума отправляется в землю, а перед Избранным открывается бесконечная дорога. Трансформируется его сознание, мировосприятие: произошедшее только что убийство близкого человека перестаёт восприниматься как грех, преступление, страшное зло. Ибо люди – не ровня Избранным. Их позволяется использовать, их глупо жалеть.
Ирина говорила, что Избранный становится сверхчеловеком: не стареет, никогда ничем не болеет, отлично видит в темноте. Его невозможно убить. В нём кипит сексуальная энергия, сопротивляться которой почти невозможно. Раскрываются новые способности, доселе дремавшие и невыявленные.
