– Можно поехать на двух машинах, – предложила она.
– Давай лучше вместе, втроём? Не хочу с ней один… Будто агнца на заклание повезу.
– Так уж и агнца! – Усмехнулась. – Совестливый мой.
– И поговорить с тобой хочу. Спросить кое о чём по дороге. Может, что-то плотное постелить в «Тойоту»? Одеяло, или что-то ещё…
– Едем на твоей, – решила Ирина.
– Как скажешь, – равнодушная мина далась с большим трудом. – Свою будешь в гараж загонять?
– Тут несколько часов постоит.
Руслан сел за руль. Ирина, видимо, хотела возразить, но промолчала и уселась рядом, держа сумку на коленях и осторожно принюхиваясь. Заметив это, он быстро сказал, изображая заискивание:
– Запах вроде не чувствуется? У меня ароматизатор. – Он завёл двигатель. – Можно кондиционер включить.
– Включи, – рассеянно согласилась она.
Шустовская не высказывала подозрений, но он не мог избавиться от ощущения, что она догадывается о его лжи. Была напряжена, думала о чём-то. Вот-вот могла заставить его остановить машину и велеть пересесть на пассажирское сиденье, уступив ей руль. Нужно срочно что-то предпринять! Он лихорадочно соображал, что именно. И почти неожиданно для себя брякнул:
– «Опель» потом поменять придётся. Жалко, хорошая машинка. Новая почти. Но ездить на ней… – Он с сомнением покачал головой. – Можно будет устроить?
Это был верный ход – он сразу ощутил, как спало напряжение. Ирина заметно расслабилась, закинула сумку на заднее сиденье и хохотнула:
– Можно, не беспокойся. Купишь, какую захочешь. Что, боишься призрака на заднем сиденье?
Он заставил себя усмехнуться, округлил глаза и в тон ответил:
– У больших мальчиков, знаешь ли, тоже бывают маленькие страхи! И потом…
Руслан выразительно сморщил нос. Она потрепала его по щеке и откинулась на сиденье. Он беззвучно перевёл дыхание. Первая часть плана выполнена. Всё прошло легче, чем он рассчитывал. «Бог на нашей стороне. Держись, Маруська!»
– Как ехать-то?
– Пока прямо, к морю. Потом свернёшь налево, проедешь вдоль береговой линии до окраины Каменного Клыка, увидишь просёлок. Это дорога к Камню.
– Ясно. Посмотри там, в бардачке, солнцезащитные очки. Подай, пожалуйста. – Он сам удивился, как непринуждённо звучит его голос. Ирина склонилась, нашарила очки, подала ему. Со стороны посмотреть, молодая супружеская пара собралась на пикник. Она, похоже, тоже подумала о чём-то в этом роде, потому что сказала:
– Мы с тобой отлично смотримся вместе, не находишь?
– У меня никогда не было такой роскошной женщины, как ты.
Автомобиль повернул, теперь по правую сторону виднелось море. Солнце заливало утренним светом водную гладь, по волнам прыгали сверкающие солнечные блики. В другое время он бы непременно залюбовался этим зрелищем.
– Ты о чём-то хотел спросить?
– Примерно об этом и хотел. – Он взглянул на Ирину и перевёл взгляд на дорогу. – Почему ты одна? Рядом с тобой не могло не быть мужчин. Не поверю, что ты сто с лишним лет ждала меня одного! – Он добавил в голос ревнивые нотки и испугался: не переборщил ли?
Но она, похоже, была довольна.
– Признаться, до обращения я вела бурную жизнь. И потом тоже не спешила остановиться на ком-то одном – это казалось скучным. Тем, кто мне особенно нравился, позволяла остаться здесь, со мной, не посвящая в свою тайну. Конечно, мои любовники старели. А потом и вовсе… умирали.
«Уж конечно, не от долгой и продолжительной болезни, у тебя на руках», – подумал он. Не спросил, было ли ей жаль убивать своих мужчин, потому что и так знал: жалость по отношению к людям Ирине неведома. Другое дело – испорченный автомобиль.
– Так что можешь гордиться: ты первый, с кем я решила разделить вечность.
– Вдруг я тебе не подойду? Не боишься?
– Я-то нет. И ты не волнуйся. Чувствую, что подойдёшь, – без тени улыбки сказала Шустовская. – Увидела и сразу поняла: это тот, кто нужен. Красивый, самоуверенный, умный. Ставит себя выше остальных. Начитанный, тонкий, но при этом лишённый сантиментов. Ты эгоист, мой милый. Собственные интересы и потребности – единственное, что имеет для тебя значение. Как видишь, понадобилось не так уж много времени, чтобы ты попытался отбросить прежние представления и понял несомненную выгоду. Пусть ты ещё не совсем разобрался во всём, пусть тебе совестно, но первый шаг сделан.
Было больно и неприятно выслушивать это. Тем более что в её устах такая характеристика звучала как комплимент. Она разглядела, что он бесчеловечный, жестокий эгоцентрик, который печётся исключительно о своём удобстве, и это только добавило ему привлекательности в её глазах.
– Прости моё любопытство, но мне интересно, – проговорил Руслан, желая быстрее сменить болезненную тему, – кто стал Сакрумом для тебя и Варвары?
Она ответила не сразу, сидела и смотрела в окно. Посёлок остался позади, и теперь справа от них была морская гладь, слева – плоская унылая равнина, тут и там изрезанная оврагами. «Если не принимать в расчёт море, пейзажи средней полосы куда живописнее здешних», – подумал он.
Автомобиль ехал по узкой пыльной дороге, переваливаясь на кочках, аккуратно вписываясь в многочисленные повороты изгибистой колеи.
Молчание затянулось, и он занервничал. Вдруг ляпнул что-то лишнее?
– Не хочешь, не отвечай.
Ирина отвернулась от окна и посмотрела прямо на него. Оторвавшись от дороги, он тоже глянул на Шустовскую. Лицо её было странно плоским, безжизненным.
– В чём дело? Что-то не так?
– Всё так. За дорогой следи.
Он послушно отвёл глаза, испытав при этом облегчение.
– Хотела сказать тебе об этом позже, сейчас это может тебя немного… шокировать. Но раз уж ты спросил… Первый Избранный отдаёт в качестве Сакрума не одного человека, а несколько, числом не менее семи. У меня к моменту посвящения были живы родители, сёстры, две племянницы и престарелая тётка, сестра матери, которая тоже жила в нашем поместье. Я как ваш Иисус, который взошёл на крест за грехи всего человечества, приняла на свои плечи самое трудное.
Руслан крепче сжал руль и с усилием сглотнул образовавшийся в горле тугой ком. Ничего не сказал. Он не желал знать подробностей. К счастью, она от них воздержалась.
– Пожар, о котором до сих пор болтают в округе, действительно имел место, – продолжила она. – Правда, никто не знает, что он был тщательно спланирован и устроен мною, Евой и Варварой. Нам нужно было скрыть следы обряда. Всё удалось: я вернулась из Парижа, обряд был проведён, поместье сгорело. Меня, еле живую, вытащили из горящего дома. Все боялись, что я тоже умру. Но, разумеется, мне ничего не грозило. Я уже не могла умереть, если бы и захотела.
– Ева и Варвара… сумели зачаровать столько людей? – спросил он. Сорвал с глаз очки и бросил на приборную панель. Солнце уже не било в глаза.
