Ей казалось, что море – живое. Оно дышало, переливалось на солнце, играло, шептало, меняло настроение. Каждый раз она здоровалась с ним и прощалась, а если была уверена, что никто не слышит, то могла и побеседовать вслух.
Вчера, в воскресенье, они втроём отметили новоселье. В субботу из Темрюка привезли мебель в Алискину комнату. Стол, небольшую стенку, этажерки, тумбочки, кровать они втроём ездили выбирать в четверг. Купили огромный плазменный телевизор (оставшийся от хозяев утащила к себе Алиса), ночник (Руслан обожал читать на сон грядущий), постельное белье, комнатные растения, цветочные горшки и кучу всяких мелочей.
Их маленький праздник удался. Казалось, что они стали ближе друг к другу и общались почти как нормальная семья. Вот если бы все вечера на новом месте были бы такими же! Хотя бы вполовину…
Маруся, которую мать научила отменно готовить, расстаралась на славу. Да на такой кухне кто угодно почувствовал бы себя кулинаром от бога! Помимо шикарного гарнитура, большого обеденного стола, навороченной плиты, громадного холодильника и всевозможной кухонной техники, здесь была вся необходимая посуда и утварь. Интересно, как у прежних хозяев хватило духу оставить этакую красоту?
Она запекла в духовке фаршированную утку, испекла пирог с яблоками и наготовила разных салатов. Даже Алиса, которая редко бывала чем-либо довольна, не высказала ни одной претензии. Не грубила, не дерзила, мило улыбалась и даже смеялась шуткам Руслана.
«Руслан – замечательный», – счастливо думала Маруся, сидя на своей любимой лавочке. Как же ей с ним повезло! Зря мать мрачно предрекала:
– Смотри, Маринка (на самом деле её звали Мариной, это муж придумал звать Марусей), нахлебаешься с ним горя!
Правда, слово «горе» мать заменяла другим, более выразительным словечком, которое не произносят в приличном обществе. Она всегда была такая – невоздержанная на язык, чересчур прямолинейная и резкая. Совершенно ясно, в кого Алиска такая язва.
Мать, не считая нужным скрывать своё мнение, была убеждена, что Руслан не пара простушке-Маринке. Городской, образованный, обеспеченный. Поздний ребёнок, единственный сын пожилых родителей (царствие им небесное, тихо ушли друг за другом два года назад). Живёт в огромной трёхкомнатной квартире, ездит на богатой машине, отдыхает за границей.
К тому же красавчик, каких поискать. Он обладал не рафинированной, слащавой красивостью, а настоящей мужской красотой со всеми положенными составляющими: волевым подбородком, мощными бицепсами, широким разворотом плеч, узкими поджарыми бёдрами. Волосы его чуть вились, Руслану это почему-то не нравилось, и он коротко стригся, демонстрируя безупречно вылепленный, правильной, как у античных статуй, формы череп. У него были большие глаза удивительно яркого голубого цвета, что особенно необычно при тёмных волосах, и чётко очерченные губы.
Маруся каждый раз замечала, как смотрят на него другие женщины. Не просто смотрят, а прямо-таки пялятся. Страшно гордилась им, но каждый раз вспоминала материны слова о том, что она, деревенская девчонка, не чета такому мужчине. Хотя, конечно, деревенские барышни тоже разные бывают. Иные умудряются так обтесаться и адаптироваться в городских джунглях, что держись, столица!
Только это было не про Марусю. Робкая, уступчивая, она так и не научилась держаться уверенно и раскованно. Одевалась со вкусом, но без лоска. Улыбалась застенчиво, говорила тихо. Не умела показывать характер, брать напором, острословить. Не слепила из себя роковую красотку. Не сделала карьеру – да и не стремилась к этому. Правда, в институте отучилась. Но как пришла после окончания учёбы работать в детсад, так и проработала почти десять лет.
Внешне тоже проигрывала мужу. Нет, страшненькой не была, но, как говорится, он как мужчина гораздо более эффектен, чем она как женщина. Стройная, но несколько угловатая фигура. Милое, ничем не примечательное личико. Правда, тёмно-каштановые волосы редкой гущины, а кожа сливочная, безупречная, и цвет лица такой, что ни пудрой, ни румянами, ни тональным кремом в жизни не пользовалась. Не было необходимости. К тому же выглядела Маруся намного моложе своих тридцати с небольшим. Их с Алиской часто даже принимали за сестёр.
Иногда она спрашивала себя: что Руслан в ней нашёл? И боялась, что он просто ошибся, скоро поймёт свою ошибку и примется исправлять. А уж если вспомнить о том, какое прошлое у неё за плечами…
В шестнадцать лет Маруся влюбилась в студента, который приехал к ним в деревню «на картошку». В тот короткий месяц они успели всё: и на тайные свидания побегать, и на звёзды ясной ночью полюбоваться, и под гитару попеть, и планов на будущее понастроить. Будущим летом Маруся оканчивала школу и собиралась приехать в Казань поступать в институт. А там, обещал Макс, и до свадьбы рукой подать.
Максим уезжал в октябре, оставив любимой свой номер телефона и заверения в вечной преданности. Спустя месяц выяснилось, что не только. Когда девушка поведала об этом молодому отцу, тот отключил телефон и больше на контакт не вышел. Растворился в большом городе. Узнать фамилию будущего мужа Маруся, завертевшаяся в любовном водовороте, как-то и не подумала. Наверное, даже наверняка, Максима можно было найти: ведь она знала, в каком вузе он учится. Вот только какой в этом смысл?
Нельзя сказать, что она так уж убивалась из-за предательства Максима. Если совсем откровенно, как только страсти поутихли и он уехал, любовный угар прошёл и туман рассеялся. Но ребёнок остался. И самым страшным представлялось сказать об этом маме.
Для Маруси было полной неожиданностью, что мать, при её взрывном крутом нраве, не стала устраивать скандал. Дочь жалела, а не проклинала. Что ж, говорила, раз так, вырастим. Про аборт не упоминала.
Может, дело было в том, что и сама она поднимала детей без помощи мужа. Когда жив был, пил беспробудно, вряд ли помнил, сколько у него отпрысков и кто они – мальчики или девочки. А потом утонул: провалился в прорубь, опять же сильно в подпитии. Марусе тогда было четыре года. Отца она не помнила совершенно.
В памяти осталась только одна сцена. Маленькая Маруся и мама пришли из детского сада. Открыли двери в большую комнату – «залу», девочка рванулась вперёд и споткнулась о чьи-то ноги в серых брюках и чёрных носках. На пятке – круглая дырка. Она едва не свалилась рядом, испугалась, расплакалась. Ноги, разумеется, принадлежали отцу. Громко храпящее тело источало отвратительный запах. Пьяный отец не дошел до дивана, свалился посреди комнаты и заснул.
Когда он умер, Ольга Петровна даже вид не делала, что горюет по покойному. Не считала нужным врать ни себе, ни другим. Хотя проводила мужа в последний путь «по-людски», со всеми положенными атрибутами.
Братья и сестра были намного старше Маруси. Когда она родилась, Марии было семь лет, а двойняшкам Михаилу и Матвею – по девять. К тому моменту, когда приключилась Марусина беременность, все они уже были взрослыми людьми, имели семьи, жили отдельно от матери и сильно в ней не нуждались. Может, той стало одиноко, захотелось снова ощутить свою нужность, незаменимость для маленького человечка?
