– Сергей Сергеевич, вы случайно не знаете человека по имени Андрей Давыдов?
Ложка с пирожным на мгновение замерла в воздухе, после чего Наумов медленно поднёс её ко рту.
– Да, я с ним знаком. И жену его, Зою, пару раз видел. Очень изысканная дама. Похожа на вузовскую преподавательницу, хотя на самом деле домохозяйка. Никогда нигде не работала, хозяйством занималась. Андрей постоянно покупал у меня книги, в основном зарубежную классику. Мы довольно близко сошлись, можно сказать, подружились. Ничего удивительного: почти ровесники, много общего.
– А потом? – с замиранием сердца спросил Руслан.
– Потом он просто перестал приезжать и не звонил больше. Я пытался с ним связаться, но телефон всякий раз оказывался отключен. Очень жаль, что наше общение прервалось, – вздохнул Наумов, – Андрей мне нравился. Хороший человек. Порядочный, спокойный, умный. Умел слушать и слышать других, а это нынче редкость. Все предпочитают говорить. Причем желательно о себе.
Некоторое время оба молча ели. Напиток был ароматным и насыщенным, да и мороженое порадовало. Сейчас оно чаще водянистое, отдаёт маргарином. Но Маруся обожала мороженое, и они часто его покупали. Руслан однажды не доел свою порцию, забыл в пиале, и оно простояло на столе всю ночь. Поутру они с Марусей потрясённо смотрели на то, во что превратилось лакомство: в желтоватой жидкости плавало нечто, похожее на кусок мыла с пеной. Однако сейчас в вазочке таял самый настоящий пломбир. Вкусный, как в детстве.
– Почему вы спросили об Андрее? – Наумов глядел внимательно, выражение его глаз было сложно истолковать.
– Я живу в доме, который он построил. А потом почему-то продал агентству недвижимости и уехал из Каменного Клыка. В этом, конечно, нет ничего необычного. Мало ли, что…
Руслан запнулся, замолчал. Наумов продолжал неотрывно смотреть на него.
– И что же вас беспокоит? Вас ведь что-то беспокоит, так? Говорите, не бойтесь.
– Я не боюсь, просто… Не знаю, как сформулировать. Вы можете посчитать меня параноиком, но кое-что кажется необычным.
Он снова замолчал и отодвинул от себя вазочку с мороженым. Аппетит пропал. Кафе постепенно наполнялось людьми. Через два столика от них уселась парочка: парень и девушка лет семнадцати. Девушка сидела лицом к Руслану и во все глаза глядела на своего спутника. На хорошеньком личике застыло такое обожание, что смотреть на неё было неловко. Словно становишься свидетелем чего-то слишком интимного, не предназначенного для посторонних глаз.
Он отвернулся к окну. Зачем сюда приехал? Отвлёк занятого человека от дел, вынудил закрыть магазин. Ради чего? Теперь вот сидит и толком не может объяснить, в чём дело.
– Не беспокойтесь, я считаю вас умным и вполне уравновешенным человеком, – с тонкой улыбкой заметил Наумов и поднёс ко рту чашку.
– Сегодня днём я случайно обнаружил у себя в кабинете вот это.
Руслан полез в карман, достал листок и протянул Наумову.
– Я могу прочесть?
– Конечно, читайте.
Сергей Сергеевич достал из внутреннего кармана очки и водрузил на нос. Глаза его заскользили по строчкам. Читал он быстро и вскоре вернул листок обратно.
– Весьма любопытно, – медленно проговорил Наумов. Руслан заметил, что он слегка покраснел.
– Я связался с риелтором, неким Дубцовым. Спросил, уверен ли он, что Давыдовы уехали из посёлка. В смысле… не умерли ли. Он сначала как-то задёргался, а когда узнал, что дело в этом, – он кивнул на листок, – тут же расслабился и стал уверять, что это отрывок из его романа. Не стоит обращать внимания.
– Андрей действительно собирался попробовать себя на литературном поприще. Он был историком по образованию, до перестройки преподавал в каком-то институте. В девяностые занялся бизнесом, причём успешно. У него была сеть магазинов сантехники. А на старости лет решил воплотить давнюю мечту: поселиться у моря и писать исторические романы.
– Вы тоже полагаете, что это отрывок из его романа?
Наумов ничего не ответил. Пожевал губами, закрыл глаза. Лицо его странно напряглось, как будто он силился заговорить, но не мог произнести ни слова. Потом, видимо, окончательно решив для себя что-то, заговорил:
– Он, в самом деле, начал писать. И даже показал мне написанное, просил оценить. Если честно, материал был так себе. Слишком тяжеловесно, нарочито. Дилетантски. Громоздкие фразы, вымученные диалоги, пространные нудные описания. Поймите правильно, сам-то я ни строчки не напишу, но читаю талантливо. Чукча не писатель, чукча читатель.
Наумов усмехнулся, снял очки и убрал обратно в карман.
– Я как мог тактичнее объяснил, что именно мне не понравилось. Андрей понял правильно и не обиделся: у него и с самооценкой, и с чувством юмора всё в порядке. Сказал, будет работать над собой. Писать ему, как сейчас говорят, в кайф. Так вот, к чему веду. В отрывке, который он дал мне почитать, действие происходило в средневековой Европе, в Испании. У вас в руках совершенно другой текст, написанный, кстати, куда лучше. Но я ручаюсь, что больше никакого художественного произведения Давыдов писать не пробовал. Заметьте – художественного!
Наумов поднял кверху указательный палец, подчёркивая сказанное.
– В декабре, перед Новым годом, Андрей внезапно обратился ко мне с просьбой помочь найти архивные материалы. Сказал, что заинтересовался историей этого места. В смысле, Каменного Клыка.
– Зачем это ему понадобилось?
– Тут как раз ничего необычного. История ведь была его профессией. В Каменном Клыке Андрей собирался прожить остаток дней, так что… Повторяю, ничего необычного. Странно другое. Когда я спросил, что он будет делать с этой информацией, он смешался, занервничал. Понёс чушь. Сначала сказал, что хочет написать рассказ о жизни приморского посёлка. Потом – будто ему надо кое-что выяснить для себя лично. Они, мол, с женой стали мучиться бессонницей и заподозрили, нет ли в этих местах опасных испарений. Словом, белиберда какая-то. Я решил не придавать значения, захочет – расскажет. Дал ему адрес библиотеки, телефон одной знакомой, сотрудницы архива. Андрей после этого пропал недели на две. Или даже три. А уже после новогодних праздников, примерно в середине января, вдруг приехал сюда, и мы вот так же сидели с ним в кафе, разговаривали. Это была наша последняя встреча.
– В середине января? – переспросил Руслан. – Видно, как раз перед тем, как он продал дом. В первых числах февраля тот уже был выставлен агентством на продажу. Давыдов упоминал о намерении уехать?
– Нет. Но говорил много странного. Да и вёл себя… Начать с того, что был пьян! – Наумов неожиданно произнёс эту фразу с осуждением, звучно и при этом через силу.
– Многие пьют. Или он убеждённый трезвенник?
– Андрей совершенно не пил: говорил, печень больная, алкоголь категорически противопоказан. Я его в первый раз нетрезвым видел. Он, конечно, не сильно пьяный был, но весьма, знаете ли… И здесь добавил. Помню, я волновался, как он обратно поедет. Но Давыдов только отмахнулся.
