Лера в сердцах швырнула недописанный листок и опустилась на пуфик. Заполненный доверху пакет, несмотря на свою прочность, лопнул. Неприятный разговор, похоже, затянется. Дальше последуют причитания о Лериной непутевости. Под конец мать, как обычно, усомнится, не подменили ли ей дочь еще в роддоме. Если запастись терпением и не перечить, не перебивать, то разговор скоро окончится.
– Ты меня слышишь? Почему молчишь?
– Потому, что внимательно слушаю. Тебе не угодишь.
В загородном доме Акулиных повисло молчание. Нинель Станиславовна искала новые контраргументы.
– Может, тебя таким образом Павел выпроводил на праздники, чтобы провести их с другой женщиной? – Нинель Станиславовна нарушила молчание.
– Павел, я тебе еще раз повторяю, Новый год встречает с родителями.
Лера сдерживалась, чтобы не сорваться и не нагрубить матери. Однажды она в сердцах бросила трубку, в результате Нинель Станиславовна незамедлительно нагрянула. Скандал, затянувшийся на несколько часов, имел сокрушительные последствия. Акулин на целый месяц заблокировал Лере кредитную карточку.
– Я оставлю все, как есть. Вернусь с отдыха, и тогда во всем разберемся. Мы разберемся сами, – с нажимом, злясь на мать за неуместный звонок и разговор, ответила Лера.
На том конце послышался скрип. Нинель Станиславовна опустилась в кожаное кресло, настраиваясь на продолжение разговора.
С кухни потянуло горелым. Лера, в сердцах чертыхнувшись, бросилась на кухню. Ржаные гренки за время препирательства с матерью были готовые для мусорного ведра. Лера открыла настежь окно.
– Лера, ты меня слышишь? Никакого отдыха без Павла не будет. Или ты летишь с ним, или вообще не летишь. Ты меня поняла?
– Да.
– Вот и хорошо. Павел вернется из отпуска – приезжайте к нам на ужин.
Нинель Станиславовна отключила телефон, оставив последнее слово за собой.
Так они беседовали часто, но по-настоящему поссориться им не удавалось с тех пор, как она стала жить отдельно от родителей.
Из больницы, после неудачного аборта, Лера вернулась осунувшаяся в лице, исхудавшая, с темными кругами под глазами и вдруг повзрослевшая. И если ее, как говорит Нинель Станиславовна, и подменили, то никак не в поселковом роддоме, а значительно позже – в гинекологическом отделении городской больницы по улице Лесной.
Она уже не была похожа на прежнюю добрую, домашнюю, беззаботную девочку. Андрей Викторович, никогда особо не интересуясь личной жизнью дочери – для этого мать есть, видя постоянно напряженную обстановку в доме и чувствуя долю своей отцовской вины за случившееся, решил, что правильнее да и спокойнее будет, если дочь станет жить отдельно. Нинель Станиславовна, естественно, была категорически против поспешного решения. Но на этот раз Андрей Викторович, тихий и спокойный в семейной жизни человек, так громыхнул кулаком по столу из карельской березы, что спорить с мужем дальше Нинель Станиславовна не решилась.
Баснословно дорогую квартиру для дочери Акулин выбрал сам, предусмотрительно оформив документы на себя. Как чувствовал, что от дочери можно ожидать чего угодно.
Лера сидела на кухне еще некоторое время, прижимая молчащий телефон к уху. После короткого разговора Новый год на берегу океана с брызгами шампанского в объятиях Бориса стал несбыточной мечтой. Мечтой, на которой поставлена жирная точка. И виноватым оказался снова Стрельников. Он был виноват во всем. Даже в том, что познакомился с ней в тот вечер.
От безысходности Лера расплакалась.
День знакомства с Павлом Стрельниковым Лера помнила до мельчайших подробностей. И дело было вовсе не в Стрельникове. На это у нее были свои веские причины…
Кандидатов на ее сердце, руку и состояние отца всегда было хоть отбавляй. На вечеринку, которую организовывал Акулин для своих партнеров, Лера собиралась пригласить Романа Лагунова. Для знакомства – самое удачное время. Но все сложилось иначе.
Рано утром на квартиру заехала Нинель Станиславовна. Лера была без настроения. Не то чтоб ночная трагедия на трассе лишила ее сна, но сон был каким-то беспокойным и тревожным.
– Выглядишь плохо, – бросив на руки дочери норковое невесомое манто, благоухающее дорогими французскими духами, вместо приветствия заявила Нинель Станиславовна.
– Ты бы еще раньше приехала.
– Я ненадолго. Свари кофе, – скорее приказала, чем попросила мать. – Я хочу, чтобы ты познакомилась с одним человеком. Это генеральный директор банка. Знаешь, такой очкарик, но отец говорит, что очень перспективный. И отцу он нравится. Это главное, – многозначительно произнесла Нинель Станиславовна.
– Ма, ты приехала в такую рань, чтобы мне рассказать об очкарике?
– Лера, очкарик – это шанс прочно выйти замуж! Это шанс, который нель-зя у-пус-тить! – по слогам произнесла Нинель Станиславовна. – Я знаю, о чем говорю.
– Господи, и о чем ты говоришь? Какое замуж? Я его в глаза не видела, а тебе сразу – замуж! Если он нравится отцу, это вовсе не значит, что понравится мне.
– Прекрати этот балаган. – Нинель Станиславовна знала свою дочь лучше, чем та думала. – Хорошо. Тогда привози своего адвоката, а там посмотрим. Хотя как по мне, так лучше этот финансист. И потом… Ты же знаешь отца.
– Я вас знаю обоих.
– Подъедешь с Романом часов к десяти вечера. – Нинель Станиславовна не обращала внимания на колкости дочери. – Раньше, думаю, не стоит приезжать. Официальная часть вам ни к чему.
Не притронувшись к кофе, смерив на прощание дочь тяжелым взглядом, Нинель Станиславовна покинула квартиру.
Через час после отъезда матери Лера, вызвав такси, поехала к Лагунову.
Она чувствовала, как Роман всматривается в ее лицо, тщетно пытаясь отыскать следы бессонной ночи.
– Ром, ты знаешь, сколько аварий случается ежедневно на наших дорогах в пределах города, не говоря о стране в целом? От аварии никто не застрахован. Мы не исключение. Ну, что теперь делать? Хочешь, я пеплом голову посыплю, если тебе станет легче? Больше я ничего не смогу сделать.
Она видела, как Роман напряженно наблюдал за тем, как она спокойно курит. Ему всегда нравились ее руки. Он говорил, что не любит курящих женщин, но ей прощалось все. Только она одна умела так красиво курить, зажав сигарету в длинных пальцах. Ровные, одинаковые колечки дыма настигали друг друга и сливались в одну несуразную фигурку, похожую на синее облако.
– Давай съездим куда-нибудь, развеемся. Я знаю одно довольно тихое место. А вечером нас ждут в ресторане. У отца прием. Я хочу тебя познакомить с родителями.
– Лера, тебе совсем не страшно? – удивленно спросил Лагунов. – Ты так легко говоришь, словно все было в кино, а не с нами. Ты знаешь, сколько грозит за наезд на человека с сокрытием с места аварии?
– Ну, это тебе виднее. Ты у нас адвокат. Но грозит, если на то пошло, не нам, а тебе. Так что нечего распускать нюни. На чьей машине вмятина? Никто не докажет, что за рулем была я. Свидетелей нет. А вот если провести экспертизу, то свежие следы сразу обнаружатся на твоей машине. Но до этого не дойдет. Так что выбрось блажь из головы и собирайся. Я еще не завтракала.
