Чакас посмотрел на меня:
– Хамануши живут с предками в голове. Чамануши – нет.
– Она будет отвечать на ваши вопросы, – сказал я. – Если придумаете, что спросить.
– Может быть, она чей-то предок, – кивнул Райзер и закрыл глаза.
Дидакт оторвался от своих исследований и подошел к нам.
– У них глупый вид, – сказал он, имея в виду людей. – У тебя… Что случилось?
– Моя анцилла запрограммирована Библиотекарем.
– И моя тоже, – сказал Дидакт. – Мы здесь по просьбе Библиотекаря, для выполнения миссии, начатой тысячу лет назад. И пока все идет не слишком хорошо.
– Я не чувствую, что волен задавать вопросы, которые мне нужно задать, или изучать то, что мне нужно изучить, – сказал я.
– Конечно, ты не волен, если подразумеваешь свободу действовать как эгоистичный манипуляр.
– Хочешь сказать, что я должен просто смириться? – спросил я.
– Именно. – Он вызвал еще несколько дисплеев. – С орбиты я не могу провести необходимую инспекцию. Мы спустимся на поверхность. Все мы.
– Люди всего лишь животные, они к этому не готовы, – сказал я.
– Я когда-то сражался с этими животными, – напомнил Дидакт. – Поверь, они способны тебя удивить. Проинструктируй их. Посадка будет жесткой.
Когда я сообщил людям о предстоящей посадке, на лице Чакаса появилось равнодушие статуи.
– Под нами голая планета, – сказал я. – Мы высаживаемся.
– А что ему нужно от нас? – спросил Чакас.
– Я бы поменял его на мешок фруктов, – хмыкнул Райзер.
Я дивился тому, сколько сочувствия у меня появилось к этим двум деградантам. Может, они животные, но уж точно не дураки.
Атмосфера за бортом гудела, возмущенная нашим вторжением. Корабль сотрясался от новых нагрузок на свои новорожденные элементы. Они еще не интегрировались, не проверили себя при всех условиях, особенно в посадках на планеты.
– Библиотекарь защищает вас, – сказал я. – Но Библиотекарь опекает и его. Здесь случилось что-то крупное, что-то такое, о чем другие Предтечи помалкивают.
Я вернулся к Дидакту. Он с головой погрузился в свои исследования; его нательная броня, соединенная с кораблем, загружала в себя информацию томами. Удивительно, но моя анцилла синхронизировалась с анциллой Дидакта, и я получил замысловатую, многоярусную, снабженную массой примечаний таблицу его контактов.
Кажется, Дидакт хотел, чтобы я побольше узнал о нем.
Десять тысяч лет назад.
Библиотекарь и Дидакт впервые встретились на Чарум-Хаккоре, политическом центре человеческо-сан’шайуумской цивилизации. Финальная битва при Чарум-Хаккоре стала причиной разрыва союза между людьми и сан’шайуумами, уничтожив последние резервы человеческого сопротивления. Это сражение – притча во языцех, великая победа, но с точки зрения Мантийной ортодоксии – в высшей степени постыдное дело.
Эта победа не принесла радости Дидакту.
Обожженный труп серой планеты увеличивался. Наш корабль принял аэродинамическую конфигурацию, вытянул носовую часть, изменил направление тяги, выпустил громадные посадочные опоры и стал излучать флуксорные щиты для предотвращения вспышки.
Мы садились на мертвую планету в мертвой системе. Линия горизонта была чрезвычайно изломанной.
– Там, внизу, Чарум-Хаккор? – прямо спросил я.
Дидакт не ответил, но я чувствовал, что прав.
– Дураки, – пробормотал он и посмотрел на меня с глубокой грустью. Какой контраст между нашими лицами, его и моим, – глубина опыта, печаль, характер… – И они заявляют, что это воины оскверняют Мантию!
Мы медленно прошли несколько последних километров атмосферы. Нательная броня закрепилась на палубе. У меня за спиной горько заверещал Райзер, лишенный возможности двигаться.
Командный центр сместил свои перегородки и открыл прозрачную стенку, сквозь которую можно было наблюдать планету напрямую. Мы приземлялись в темноте.
– Люди сделали Чарум-Хаккор центром своей цивилизации, потому что планета находится рядом с одной из самых больших коллекций сооружений Предвозвестников, – сказал Дидакт. – Они считали себя истинными наследниками Мантии.
– Ересь, да? – спросил я.
– Это было одной из причин нашей войны, – сказал Дидакт. – Но не главной. Люди противились экспансии Предтеч. На протяжении пятидесяти лет они нападали на наши поселения и позиции, разбросанные по галактическому рукаву. Потом они вступили в союз с сан’шайуумами, соединили свои знания и создали оружие, против которого у моих воинов не было защиты.
– Поселения? Я думал, Предтечи не нуждались в новых планетах, поскольку мы достигли максимального роста.
Дидакт вздохнул.
– Строители плохо учат свою молодежь, – заметил он. – Более ранние путешествия вокруг Ориона и к центру Галактики вынудили нас переместить местное население из их домашних регионов на внешние системы. Библиотекарь и ее персонал составили каталог и подыскивали наиболее подходящие варианты. Звезды, которые наиболее соответствовали местным солнцам…
– Вы перемещали планеты?
– Да, – сказал Дидакт. – Люди природные пуристы. Они не хотят жить с другими видами. Что говорить, это одни из самых вздорных, предвзятых, эгоистичных… – Он посмотрел в сторону Райзера и Чакаса. – Я никогда не мог понять, как моя жена их выносит.
– Предтечи тоже не любят жить с другими видами, – заметил я.
– Да, но для этого есть причины, – сказал Дидакт. – Мы реализуем повестку Мантии. Мы должны сосредоточиться на всей существующей жизни, защищать и сохранять ее – любую жизнь, включая и нашу.
Мне твердили этот принцип много раз, но теперь он звучал крайне неубедительно.
– Люди хотели, чтобы их оставили в покое, – сказал я.
– Ну-ну. Они, да будет тебе известно, тоже осуществляли экспансию и с легкостью перемещали и уничтожали миры. Сан’шайуумы не очень расположены к войне. Это красивая и разумная раса, опьяненная собственной сексуальностью и молодостью. Они рассчитывали провести жизнь в роскоши. Но при этом их наука достигла высоких вершин. Я думаю, будь у них еще несколько веков, люди и сан’шайуумы рассорились бы… Люди непременно уничтожили бы своих более изнеженных союзников. Что ж, мы избавили их от этого труда.
– Уничтожив и тех и других, – сказал я.
– Мы заключили пакт с сан’шайуумами. С людьми у нас пакта не было. Библиотекарь сумела спасти некоторое количество. Больше, чем я подозревал.
– Прошу прощения, но твои отношения с Создательницей не кажутся идеальными.
– Ты не знаешь и половины. Подготовься, манипуляр. Корабль пока молод.
Произошло еще несколько рывков, сопровождаемых стоном конструкций, а затем последовал сильнейший удар. Наверняка за пределами нашей кабины он был еще более впечатляющим.
