Со временем народ по-настоящему полюбил Храм Мира, а кто-то даже приписал ему сверхъестественную способность «хранить мир». Поэтому было что-то пророческое в том, что когда война пришла наконец на Бесцеламин, началось все именно с храма.
Стояла поздняя ночь, когда ТАРДИС преодолела тот небольшой пространственный отрезок, что отделял храм от окраины города. Доктор осторожно выглянул наружу, все еще ворча:
– Не удивлюсь, если нас выбросит у Бетельгейзе. ТАРДИС сороковой модели, как я не раз говорил, не предназначены для коротких перемещений. Гонять ее по такой мелочи – все равно, что гладить простыни паровозом вместо утюга. О, сработало-таки. – На этих последних словах он огляделся с раздраженным разочарованием: очутились они именно там, куда нацеливались. Когда Доктор вел ТАРДИС, ничего подобного не получалось, и чувство неправильности, терзавшее его, усугубилось, как будто он посахарил суп, а в кофе сыпанул перцу, тогда как надо было сделать все наоборот.
– Хм, молодец, Романа, – сказал он неохотно. – Что ж, пошли, стащим бейл.
Романа выскользнула из ТАРДИС и встала рядом с Доктором, держа в руке обрезок тонкой, металлически поблескивающей трубы.
– Ты что, уже?.. – Доктор нахмурился. Ну это уже ни в какие ворота!..
– Нет, что ты, – ответила Романа. – Я нашла это в мастерской ТАРДИС. Надеюсь, сойдет в качестве замены.
Вместе они пошли к храму. Тот напоминал видом даже не рассчитанную на малый приход церковь, а маленькую бетонную пристройку, что-то вроде сарая. В самом центре крохотного внутреннего помещения стояли две деревянные табуретки. На них и покоился серебряный бейл, он же – Жезл Мира.
Прежде, чем подойти к святыне ближе, Доктор остановился и огляделся. Никаких роботов-убийц – отлично. Он протянул руку к Жезлу.
– Доктор! – вдруг крикнул кто-то.
Кто-нибудь постоянно выкрикивал его имя, всегда по-разному; пожалуй, стоило ему засесть за классификацию окриков. Существовало по меньшей мере семь разных способов сказать «Доктор?» с вопросительной интонацией – начиная от «Я собираюсь напомнить вам о своем существовании, задав дурацкий вопрос» до «Кажется, я на волоске от смерти, вы как-нибудь поможете мне?». Слово «Доктор…» в начале обращения тоже обычно не сулило ничего хорошего – это всегда была либо прелюдия к «опять ты пытался починить К-9, используя детали от тостера», либо к чему-нибудь вроде «мы решили, что вы должны править нашей планетой / стать нашим научным консультантом / стать пищей для нашего болотного чудовища». А хуже всего было «Доктор!» с убийственным восклицательным знаком на конце. В большинстве случаев так к нему обращались какие-нибудь страшные типы в блестящей униформе – сонтаранцы либо кондукторы автобусов. А иногда таким восклицанием прощались с ним всякие мегаломаньяки, перед тем как их персональные Устройства Судного Дня взрывались и хоронили своих создателей под обломками.
А прямо сейчас так к нему обращался Андвальмон, выходя из темного храмового угла с выражением обиды и упрека на лице.
– Какая прекрасная ночь… – с надеждой затянул Доктор.
Упрек Андвальмона сделался еще горше.
– Я так надеялся на лучшее со стороны вас, – сказал он. – В этом мире нет воровства. – Он обратился к Романе, разглядывающей свои туфли. – Твоему другу меня не провести. Нет никаких криккитцев.
– Послушайте, – сказал Доктор. – Мне ужасно жаль, но мы должны забрать у вас этот серебряный брус. – Он театрально поклонился, как бы извиняясь. Сей жест одолевающего всех и вся обаяния, как ни странно, хоть не достиг желаемых результатов, но спас Доктору жизнь – потому что, ровно в миг его поклона, стена храма пала под ударами бит.
Как хорошо было бы сказать, что в Первой и Единственной борьбе бесцеламинцев с инопланетными захватчиками они показали себя молодцами и прирожденными бойцами!
Хорошо, да вот только это была бы неправда. Народ Бесцеламина мёр, как мухи.
Высыпав из разрушенного Храма Мира, криккитцы принялись сеять смерть направо и налево, не жалея никого. Вперед них гончими неслись паника и ужас. Люди бежали от храма прочь – со всех ног.
Криккитцы могли остановиться, забрав серебряный бейл – просто взять и уйти. Но на каком-то подпрограммном уровне они учуяли, что перед ними народ, не знавший ни войны, ни насилия, ни массовых убийств. Устоять перед разорением этого мира было выше их сил.
Доктор, Романа и Андвальмон наблюдали за всем этим ужасом из храма, взятые в кольцо маленьким взводом роботов-убийц. Впрочем, и этой полудюжины хватило бы, чтобы устроить на Бесцеламине тотальный геноцид.
Доктор угрожающе закричал на одного из криккитцев. Тот проигнорировал его в ледяной манере настоящего робота-убийцы, как бы говоря: голоси сколько хочешь, мне на тебя плевать. Двое криккитцев понесли захваченный серебряный бейл к распахнутым дверям корабля-павильона.
Ситуация складывалась мрачная, и нужно было что-то срочно предпринять. В этот раз вторжение определенно застало их врасплох – не осталось времени даже свистнуть на помощь К-9. Доктор оглянулся на Андвальмона и Роману. Бедный лидер бесцеламинцев повис на локте у одного из криккитцев. Он вопил и всячески сопротивлялся. Еще один робот-убийца наступал на Роману, отводя биту в смертельном замахе.
И Доктор, забыв о том, что маневр может стоить ему жизни, забыв о том, что миссия по спасению Вселенной под угрозой срыва, словом, забыв обо всех экзистенциальных проблемах и держа в голове лишь то, что уйма хороших людей уже пала, и вот-вот к ним подключатся еще жертвы, поднырнул под идущего на него криккитца, увернулся от биты и перекатился по полу храма к самым дверям павильона. Здравый смысл, от доводов коего он отказался, твердил ему, что рассчитывать на что-то большее, чем считанные секунды, будет глупо – потом его стопроцентно убьют. Но Доктору хватало и этих секунд. Вбежав в павильон, он огляделся – и ему сразу же стало любопытно.
– Внутри он больше, чем снаружи! – вырвался у Доктора возглас удивления. Обычно эти слова новые знакомые адресовали его ТАРДИС, но, обнаружив, что у криккитцев есть похожая технология, он испытал удивление, интерес и обиду разом. Да, внутри павильон криккитцев был на диво просторен – памятуя тот факт, что появлялся он буквально из воздуха, можно было прийти к выводу, что у него даже слишком много общего с ТАРДИС – пугающе много.
А еще Доктор заметил на стене большой красный рычаг, облепленный диковинными предупреждающими знаками.
– Класс! – Сказав это, Доктор сразу почувствовал, как воздух за его спиной колеблет что-то тяжелое и смертоносное – почти наверняка бита криккитца.
Тогда, наплевав на все предупреждения, Доктор рванулся вперед и дернул за рычаг.
Глава 15
Тест Скучного
[21]– И это все? Да вы издеваетесь.
