И да, еще одно правило – о К-9 можно не волноваться. Пес позаботится о себе сам.
Пренебрегайте туфлями на каблуках – может, и красиво, но бесполезно при всяких попытках к бегству. Туфли на каблуках хороши, чтобы войти куда-нибудь, а вот если надо откуда-нибудь убежать – смело и без жалости плюйте на них и спасайтесь босиком.
Всегда следуйте за Доктором, если, конечно, он не выбрал какое-то очень уж глупое направление. Если, впрочем, выбор глуп лишь на первый взгляд (дестабилизированный межвременной портал или горящее здание), то, возможно, все в порядке. Но если Доктор кидается голой грудью на амбразуру далеков – пожалуй, стоит все-таки довериться себе.
Убегая, следите за вывесками. Знаки вроде «Осторожно – бритвенные деревья» или «Налево – болото смерти» лучше принимать во внимание. Как правило, места, где можно укрыться или спастись от последствий взрыва, не снабжены указателями – что является одним из серьезных вселенских недостатков.
…Итак, Доктор и Романа убегали, и на бегу Доктор делился притчей:
– Был у одного моего друга фломгусь. Друг спас его, еще когда гусяра был комком шерсти на обочине дороги. Друг вылечил бедняжку, разрешил ему залазить на диван, брал на прогулки. Фломгусь даже спал в одной с ним кровати, и друг закрывал глаза на все им сжеванные одеяла. Чудесная животинка, совершенно ручная. Но однажды к моему другу пришел один натуралист – не отставай, Романа, у них там пушки! Вон за ту лестницу, ну же – ой, прости, К-9! – так вот, натуралист захотел изучить фломгуся, не зная, что перед ним страшный плотоядный хищник. Наверное, его сбило с толку то, что друг дал гусяре кличку Мистер Апчхиня. В общем, тот натуралист уговорил моего друга отдать Мистера Апчхиню в зоопарк, чтобы тот познакомился с другими собратьями, мирно рвущими на куски огромные туши животных. Мой друг нехотя согласился и устроил любимцу весьма трогательную прощальную сцену. Фломгуся посадили в загон, тот там все обнюхал и даже пожевал, и вроде бы его все устроило. Но потом у его кормушки появился сородич – ай, Романа, вот это было близко! Какого черта они так метко стреляют? Романа, у тебя же на плече огонь! – так, на чем мы остановились? Ах да, кормушка. Рядом с ней нарисовался еще один фломгусь и поприветствовал Мистера Апчхиню. Тот уставился на него в ужасе. Натуралист знал, что фломгуси в естественной среде вместе валяются в грязи, а потом уж едят. В зоопарке том для них как раз были припасены вкусные львы. Но Мистер Апчхиня шипел на сородича с возмущением. Оказывается, он просто понятия не имел, что где-то есть такие же, как он. И что бы ни делали другие фломгуси – призывно катались по грязи, приносили новичку львиное мясо, – тот знай себе сидел на корточках в углу и завывал, и в конце концов вся стая от этого воя попросту осатанела. Их дружба была отвергнута самым дерзким образом! Поняв ошибку глупого натуралиста, друг забрал своего питомца – и тот всю дорогу домой шипел. Дома Мистер Апчхиня, конечно, шипеть перестал – только съел кровать хозяина и улегся дрыхнуть на ее останках. Друг решил, что все по справедливости – господи, это у них что, огнеметы? – ну так вот, мораль сей басни такова: не все хорошо ладят друг с другом вне зависимости от степени собственной разумности. Ну-ка забирай влево! Господи ты боже мой, это еще что…
В конце улицы высились загадочного вида фигуры в монашеских накидках, активно жестикулировавшие в сторону Доктора и Романы. Как показывала практика, такой тип фигур означал либо вовлечение в тайное общество, либо возложение на алтарь в качестве жертвоприношения какому-нибудь очередному безумному божеству. Как Доктор отмечал, на роль главной жертвы Роману выбирали частенько – даже несмотря на то, что, угодив в подобный переплет, она начинала читать достаточно занудные лекции о компаративном религиоведении
[29].
Все жертвоприношения, как правило, имели некий общий уклад и развивались по смутно похожему сценарию: вот вы встречаете враждебно настроенных культистов, вот вы попираете их благостные устои, а вот вас уже связывают и куда-то тащат, и Доктор в самый последний момент приходит на помощь. Романе это узнавание знакомого сценария приходилось порой столь по душе, что она даже закрывала глаза на все минусы и даже не принимала на свой счет перспективу стать ритуальной козлицей отпущения. Просто еще одни инопланетяне, живущие в каком-нибудь заболоченном тропическом аду или сухой-пресухой пустыне – понять, если подумать, можно! – выпускают таким вот образом пар. Со временем страх перед многообразными зловещими культами истерся напрочь, став чем-то вроде того чувства, что испытываешь, опаздывая на автобус: обидно, конечно, но рано или поздно подойдет еще один. А иные алтари отличались удобством – вряд ли в них заложенным изначально, скорее случайным, но все-таки, – и на них можно было даже и вздремнуть.
Доктор отказывался признавать очевидные плюсы сна. Все свое время он крутился в безумном деятельном вихре – мысль о том, что можно взять какую-нибудь глупую книгу, взбить подушку и расслабиться, не укладывалась ему в голову. Ну, по крайней мере, он сам так утверждал. Романа задавалась вопросом, не потому ли Доктор вызволял ее из всех переделок лишь в самый последний момент, что где-то за кадром все-таки подремывал. Такое подозрение вполне объясняло его неизменно свежий вид.
