Арсений шел на перевязку. Его молодой организм проще справлялся с похмельем, однако все выпитое не шло на пользу выздоровлению, поэтому Сеня готовился выслушивать порицания от врача. Ими все и ограничилось. Перевязка прошла хорошо. Однако то, что он увидел, возвращаясь из больницы, добавило новых красок в это пасмурное и болезненное утро. Увиденное заставило его потянуться в карман за телефоном и набрать номер Миронова.
— Алло, Виктор Демьянович! — медленно и удивленно протянул он. — Я только что проходил мимо нашего театра драмы, и знаете, кого увидел на афише?
— Это шутка, Сеня? — разозлился Миронов. — Какой театр? Кого ты там увидел?
— Туманова-младшего… того фальшивого, который к нам приходил.
МВД завис от изумления.
— Я спрошу еще раз, Сеня: это не шутка?
— Нет же, говорю вам, я сейчас стою на улице возле афиш и смотрю прямо в глаза нашего псевдо-Туманова-младшего.
— Стой там! — приказал Миронов. — Скоро буду.
На афише действительно был изображен человек, который выдавал себя за Туманова-младшего, с одной лишь поправкой: Туманов-младший был гладко выбрит и аккуратно причесан, этот же человек был подстрижен под ноль и имел некоторую растительность на лице. Пока Миронов мчался на машине, Арсений успел изучить лицо лже-Туманова, в сотый раз убедиться, что это точно он, а заодно и выучить весь репертуар театра на предстоящий месяц. В спектакле, который значился на афише с изображением подставного Туманова-младшего, играли шесть актеров, и один из них был тот самый человек, который выдавал себя за сына начальника отделения. Уголовный розыск прошерстил столько архивов, записей и дел, а тут как на блюдечке и фотография, и имя с фамилией, и место работы. Но красноречивее всего говорило название спектакля, оно было написано красивым, вычурным шрифтом, присущим многим провинциальным афишам. «Партнеры по преступлению».
Миронов долго смотрел на изображение, пристально и кропотливо изучая его, после чего почернел как туча, насупил брови, а желваки заходили из стороны в сторону. Казалось, МВД, как цепной пес, готов сию же минуту сорваться с места и разорвать добычу на мелкие кусочки.
Вдвоем напарники проследовали внутрь здания театра через служебный вход. Миронов предъявил охраннику удостоверение работника органов внутренних дел, и тот проводил их в кабинет художественного руководителя театра. Обилие вычурности и роскоши мгновенно бросилось в глаза: позолота просто жгла сетчатку, а размеры стола не поддавались разумному объяснению.
— Как вас зовут? — словно бы не обращая внимания на это благолепие, спросил Миронов.
— Марк Ефимович… присаживайтесь, — произнес худрук и указал на два резных стула века эдак восемнадцатого у края стола, сам же он сел на другом конце в свое кресло. — Что вас интересует?
— Как зовут актера, который изображен на афише спектакля «Партнеры по преступлению» — она висит у вас на стенде? — отчеканил Миронов.
— Это Сережа Горелин, хороший парень, талантливый артист.
— Дело в том, что этот человек с преступным умыслом в течение некоторого времени выдавал себя за сотрудника уголовного розыска.
Марк Ефимович тяжело вздохнул и произнес:
— Как-то не верится совсем! Вы уверены? Сережа — дисциплинирован, как никто в этом театре. Ответственный, на репетициях подготовлен, приходит вовремя, за ним нет никаких нарушений. Зачем ему нужно выдавать себя за вашего коллегу, да еще и с преступным умыслом?
— Нам бы тоже хотелось это выяснить. Мы можем с ним поговорить? Он в театре?
— Да, конечно, — вставая из-за стола, произнес худрук. — Пойдемте, я покажу вам его гримерную, думаю, он там.
Гримерки оказались намного скромнее кабинета художественного руководителя. Судя по количеству мест, в небольшой комнате ютились шесть артистов, у каждого был свой стол с зеркалом и небольшой ящичек для личных вещей и мелочовки. Ни в одной из грим-уборных артиста найти не удалось, после чего Марк Ефимович произнес:
— Видимо, он на сцене. Идите за мной.
Все вместе они прошли по коридору, поднялись по маленькой металлической винтовой лестнице, миновали помещение под сценой, которая даже снизу казалась внушительной, и через небольшую белую дверь вышли в зрительскую часть. Сейчас здесь, конечно, никаких зрителей не было. Мест было много. Зал состоял из партера, амфитеатра и нескольких ярусов балкона. Вероятно, в дни премьер и аншлагов в этом зале можно разместить около шестисот гостей без учета дополнительных стульев и так называемых мест за креслами.
На сцене стояли декорации, в которых бродил актер. Он бурчал себе что-то под нос, видимо, повторял слова роли и мизансцены. Это был человек, который еще недавно прикидывался Тумановым-младшим и которого уже не первые сутки искала полиция города.
— Сергей, — окликнул его Марк Ефимович, — с тобой хотят поговорить.
Парень обернулся в зал на голос, но из-за расстояния и тусклого света не сразу разглядел гостей. Через мгновение, когда тройка во главе с худруком пересекла половину партера и вошла в пятно света, он понял, кто и зачем пришел, и бросился бежать в кулису. Миронов и Романов, не теряя ни секунды, рванули за ним. Спустившись в трюм, беглец пересек сцену и бросился в коридор к гримерным. Удача вполне могла оказаться на его стороне, ведь он хорошо знал здание с его потайными ходами и коридорами, в отличие от Миронова и Арсения, которые в зрительской-то части были от силы пару раз, и то еще в школе. Арсений отстал почти сразу: бок заболел, и на рубашке появилась тонкая кровавая полоса. МВД продолжал погоню один. Он бежал шагах в десяти от Сергея и не сдавал позиций. Беглец перескочил через турникет охраны, Миронов за ним, и если в здании он был связан незнакомыми стенами, то на площади перед театром все было проще. Выбежав на улицу, Виктор Демьянович выхватил пистолет из кобуры и крикнул: «Стой!» Он выстрелил в воздух и повторил: «Стой! Стрелять буду!» «Третий шаг — выстрел в цель», — решил МВД, резким, отточенным движением вскинул руку с пистолетом и произвел выстрел. Миронов был хорошим стрелком. Сергей по звуку понял, что второй выстрел был уже не в воздух, а непосредственно в него, и упал на землю с криками: «Не стреляйте! Хватит!»
Виктор Демьянович, не опуская оружия, подбежал к беглецу, надел на него наручники, отвел обратно в театр и вызвал наряд полиции. Когда Арсений вернулся из медицинского пункта при театре, где проверили целостность раны и сменили повязку, Миронов приступил к допросу Сергея лже-Туманова.
— Как вас зовут? — строго произнес МВД.
— Горелин Сергей Анатольевич, — глухо отозвался допрашиваемый.
— Расскажите нам, Сергей Анатольевич, для каких целей вы выдавали себя за Туманова Александра Егоровича, моего помощника и сына начальника отделения?
— Не имеет смысла — меня уже ничего не спасет, — тихо пробурчал Горелин, не поднимая глаз.
— Это верно, однако чистосердечное признание и помощь следствию могут смягчить вашу участь, — по-учительски произнес Миронов, было видно, что он ликует.
