Когда Виктор Демьянович был почти у цели, раздался телефонный звонок.
— Мы его засекли. Разворачивайтесь. Он в парке Тысячелетия. Это в десяти минутах от дома губернатора.
МВД бросил телефон на пассажирское сиденье и решил вспомнить былые навыки экстремального вождения. На пустом перекрестке он дернул ручник, ушел в полицейский разворот и, выровняв автомобиль на дороге, выжал газ в пол, постепенно приближаясь к пятой передаче.
* * *
Губернатор шел по парку один, искал глазами дочь, попутно набирал ее номер на быстром наборе. Одет он был в обыкновенную ветровку с капюшоном, джинсы и кроссовки, а на голове нелепо топорщилась явно детская бейсболка. Если бы кто-то увидел его сейчас, то никогда и не догадался бы, что по парку гуляет главный человек во всей области. В этой части огромного парка всегда было тихо и безлюдно, именно поэтому они с дочкой так любили здесь гулять.
— Алло, милая, ты где? Я подхожу к нашему любимому дереву, — произнес губернатор в трубку.
— А я вижу тебя, папочка! — произнес детский голос в трубке.
— Ты где, родная? Помаши мне рукой.
— Здесь, — раздался резкий, хриплый измененный голос, и из-за дерева вышел человек в маске и черном капюшоне. Одной рукой он придерживал спящую девочку, крепко прижимая ее к себе, а другой — прибор для изменения голоса и свое оружие. — Привет, папочка, — приложив к губам прибор, передразнил себя незнакомец.
Губернатор обомлел, а человек в маске не собирался больше разговаривать. Повисла пауза. Глупо было задавать вопрос: «Вы кто?» — поскольку это не имело абсолютно никакого значения. Сейчас стоял вопрос лишь о том, что предпринимать дальше.
— Надеюсь, вы один. Если нет, то советовал бы вашим ребятам быть осторожнее, — начал через некоторое время незнакомец, указывая на ребенка, которого он держал на руках. — Пока она только спит, но все может измениться…
— Я один, — выпалил губернатор. — Я совершенно не ожидал ничего подобного, поэтому я один. Я пришел за ребенком. Что вам от нас нужно?
— Мне нужна сегодня одна жизнь. Вот только никак не могу решить чья, — мягко сказал человек в маске, подчеркнуто игриво прислонив пистолет с транквилизаторами к шее девочки.
— Не трогайте ребенка, — с дрожью в голосе произнес мужчина.
— Готовы ли вы пожертвовать собой ради дочери?
— Да. Готов, — выпалил мужчина. — Оставьте ее, берите меня.
— Похвальная самоотверженность. И не думал, что вы на такое способны. Есть одно маленькое но: почему я должен пощадить вашего ребенка, если вы не щадите чужих?
— Я вас очень прошу — оставьте ее. Она ни в чем не виновата. Я вижу, у вас есть претензии ко мне, так и разбирайтесь со мной. Девочку мою не трогайте, прошу, — со слезами на глазах тихо промолвил губернатор. — Объясните, что вам сделала моя дочь? Ничего! Что вам сделал я?
— Знаете, когда в доме заводятся крысы и они начинают уничтожать запасы, — начал говорить человек в маске, — есть интересный, я бы даже сказал, поучительный способ от них избавиться. Ставят бочку, в которой делают небольшое отверстие, так чтобы в нее можно было залезть, но невозможно было выбраться, а внутрь кладут приманку. Постепенно бочка наполняется крысами, а приманка заканчивается. Когда эти животные захотят есть, голод окажется сильнее любых других инстинктов, и они начнут есть друг друга. В конце концов останется только одна крыса, которую можно будет выпустить, потому что теперь она не будет трогать запасы, теперь она будет питаться мясом своих сородичей. Прекрасный карантин для дома — крыса, которая питается другими крысами. Теперь это ваш покорный слуга. И я здесь, чтобы съесть еще одну крысу.
— Чего вы хотите? — не понимал губернатор. — Я могу заплатить! Сколько? Назовите цифру!
— Скажем, я хочу пятьсот миллиардов рублей.
— Но это слишком много. Таких денег нет ни у кого.
— Поверьте мне, есть люди, для которых дать мне эти деньги как чихнуть. И вы это знаете. Другой вопрос, что у вас их нет. Страшно, да, когда не можешь заплатить? Запомните этот момент — вполне возможно, с вами такое в первый и в последний раз!
— Я не понимаю, что я вам сделал? Чем я могу искупить свою вину? — взмолился мужчина.
— Смертью, — отрывисто произнес незнакомец и одним резким движением направил пистолет с транквилизаторами на губернатора. Затем последовало три коротких выстрела в туловище и шею. Темная фигура мгновенно отбросила девочку в сторону, под дерево, подскочила к упавшему на колени мужчине и сняла маску с лица. — Посмотрите на меня, — сказал человек. — Вы узнаете эти глаза?
— Это… Это ты… Невозможно, — задыхаясь, произнес губернатор. — Ты же мертв. Столько времени прошло.
Он больше не мог держаться в вертикальном положении, поэтому подполз к ближайшему дереву и присел, опершись спиной на ствол. Одышка усиливалась, сердце горело и разрывалось, а на лбу проступали капельки пота, которые, стекая по красному лицу, падали на одежду и затекали под воротник.
— Твоя смерть будет мучительной, — монотонно произнес незнакомец. — Этот яд нарушает связь нейронов с мозгом, так что дышать тебе будет с каждой секундой все сложнее. Я бы хотел посмотреть, но надо идти. Дел много. Ты ведь помнишь их имена?
Губернатор стал отрывисто дышать и давиться слюной.
— Я жду ответа! — прокричал человек и хорошенько встряхнул безвольное тело, прислонившееся к дереву. — Ты помнишь их имена?!
— Да, — еле слышно прошептал губернатор — он уже не мог контролировать беспорядочные конвульсивные движения тела и сокращения мышц.
— Думай о них, пока подыхаешь, падаль, — спокойно произнес незнакомец, надел маску и вытянулся во весь рост.
В это мгновение за спиной убийцы прозвучал голос: «Стоять! Руки за голову!»
Глава 10
Порой с человеком происходит нечто такое, что позволяет ему выйти на новый уровень самосознания, открыть новый космос, помогает понять, что мир больше и разнообразнее, чем казалось до сих пор. Это может быть все что угодно, от глобального — смерть близкого — до какой-нибудь мелочи, как, например, новое выученное слово. Иногда такое действие оказывают сны. Наличие ночных видений как бы дает понять, что существуют материи и знания за гранью нашего понимания. Сон — это как будто еще одна параллельная жизнь.
В детстве во снах с Виктором Демьяновичем все время происходило что-то невероятное и непременно негативное, что-то вызывающее животный неподдельный страх; поэтому он приподнимался с кровати, или вставал и начинал ходить по комнате, повторяя какую-нибудь фразу, как правило, что-то вроде «мама, мамочка, там такое!», или просто бурчал что-то себе под нос. Он жил и действовал в реальном мире, глаза его были открыты, ноги и руки двигались, как в жизни, может быть, только несколько вычурно и скованно, но видел он то, что ему снилось. Весь его разум и все его чувства были наполнены чем-то иррациональным, потусторонним.
