Я оглянулась. Старое скрюченное дерево протягивало к людям свои белесые, словно обглоданные, ветви, и казалось, будто от него к каждому из танцующих протянулась тонкая нить.
— Вот ты и учишься видеть, — произнес незнакомец, — в тебе очень древняя кровь. Кровь — это не вода, в ней сохранено все, что твои предки знали и видели когда?то.
Я вздрогнула. На мгновение передо мной мелькнуло видение — тонкая женская рука и по капле стекающая в чашу кровь…
— В твоей крови великая сила, — снова послышался внутри меня бархатный голос. — Только поэтому я избрал тебя.
— Кто ты?!
Я снова обернулась к нему и увидела, что стою одна посреди пустого поля с бледной пожухлой травой.
«Узнаешь, когда придет время», — донесся откуда?то ответ.
И я открыла глаза.
За последний месяц мне столько пришлось переезжать с места на место, сколько не приходилось за всю свою жизнь. Поэтому в первую секунду я не могла понять, где именно нахожусь. В ушах еще назойливо звучала странная завораживающая мелодия, а перед глазами стояли изменчивые глубокие глаза. Постепенно зрение прояснилось, и я увидела решетчатое изножье кровати, выкрашенную светло?бежевой краской стену, маленькую тумбу и занавешенное потертыми бархатными шторами окно.
Комнатка, куда поселила меня старуха, оказалась совсем маленькой и вместе с тем это, как я могла убедиться, была лучшая комната во всем доме.
Старуха жила очень скромно, даже аскетично — только самые необходимые вещи. Насколько я в этом понимала, главное ее богатство составляли всякие необходимые в ее ремесле приспособления: старинные чаши, по большей части сделанные так грубо, что я не сомневалась, какой интерес они бы представляли для историков; ножи — не менее грубые и, следовательно, не менее древние, крючки, молоточки и другие инструменты, о предназначении которых я старалась даже не думать — ритуальные пытки и извлечение внутренностей через нос, как у древних египтян, представлялись мне самым мягким вариантом. Кроме того, у старухи имелись и более понятные для меня вещи: карты, гадательные руны, набор чугунных котелков для приготовления отваров и целая кладовка, забитая сухими травами и ароматными эссенциями. В этом она полностью отвечала моим представлениям о ведьмах.
За прошедшие три дня моего пребывания в доме старухи меня так ничему и не начали обучать. Я ела, спала, мыла полы и посуду, уже начиная подозревать, что взяли меня сюда в качестве бесплатной прислуги. Наблюдения за старухой пока не принесли ошеломляющих результатов.
Вставала она рано и большую часть дня проводила за чтением старых книг со «слепыми» потрескавшимися переплетами либо делала трясущейся рукой записи в большую черную тетрадь.
Иногда она отлучалась куда?то, неизменно дав мне перед выходом наставление: из дома не выходить и никуда не соваться. Я и не совалась. Слава богу, сказки читала. Вот полезешь куда не надо, вызовешь случайно демона, а потом думай, что с ним делать. Не знаю, вызывала ли старуха демонов — сама я этого не видела. Хотя порой и подозревала, что один из них верно служит ей под личиной лохматой собаки.
Хугина почти целыми днями, а иногда и ночами, не было дома. Как понимаю, он носился по всяким старухиным делам. Они понимали друг друга без слов и даже без единого взгляда, и мне казалось, будто головы у них похожи на сообщающиеся сосуды. Мы видели такие на уроках в школе. Если в сообщающихся сосудах всегда равное количество жидкости, то у старухи и собаки было то же самое по части информации. Я никогда не замечала, чтобы они тем или иным способом переговаривались, но все, что становилось известно одному из них, тут же узнавал и другой. Так старуха, не выходя из дома, получала сведения обо всем, что творится снаружи. Видимо, Хугин был ее верным посланцем, ее глазами и ушами в окружающем мире.
Вот и сегодня, едва я успела встать, старуха пригласила меня поесть, но я ясно видела, что ей буквально не терпится что?то мне рассказать. Ее глаза хитро блестели, а движения приобрели особенную суетливость.
— Какие?нибудь новости? — спросила я с деланым безразличием, намазывая на хлеб масло.
Сама старуха, абсолютно точно, из дома не выходила, значит, новости поступили от Хугина.
— Мы вовремя успели забрать тебя из того дома, — довольно сообщила старуха, пристраиваясь на скрипучем табурете поближе к батарее.
Слабость разлилась по моему телу, а руки задрожали так, что бутерброд упал на стол. Разумеется, маслом вниз. Артур все?таки привел вампиров. Наверное, он никогда не любил меня по?настоящему.
Я вдохнула и выдохнула. Дышать было так больно, словно по моей грудной клетке проехался грузовик.
— И много их было? — с деланым безразличием поинтересовалась я. Безразличия в моем голосе слышалось примерно столько же, сколько романтики содержалось в старой швабре.
— Всего один, зато какой милый! — старуха хрипло хихикнула.
Ненавижу ее манеру смеяться, ненавижу!
— Ты его знаешь, — продолжила старуха.
Конечно, я знала Артура. Кто бы в этом сомневался. Но почему она вздумала пугать меня им?
— Нет, не твой красавчик, — она словно прочла мои мысли. — Другой, наш отчаянный драчун и забияка в черной кожанке.
— Ловчий? — спросила я почти что с облегчением. — Но как он нашел мое старое убежище.
— Способный мальчик, — старуха закивала головой так, что она мелко затряслась на тонкой дряблой шее. — Даже жаль, что он так предан своей королеве…
— Какой королеве? — похоже, мне предстояло еще множество открытий, и вряд ли они окажутся для меня приятными.
— Королеве диких, — старуха поставила локти на стол и мечтательно воззрилась на стену. — Встречались мы с ней как?то, — она задумчиво вздохнула, — я тогда была помоложе, а она… она не меняется уже без малого тысячу лет. У нее удивительные способности, одна из которых — проникать в мир человеческих грез, когда сознание находится в особом пространстве…
— Это красивая рыжеволосая женщина, одетая в странную вычурную одежду? — спросила я, задерживая дыхание.
Старуха кивнула.
— Она приходила ко мне во сне. И она, и Ловчий, и еще… — я замешкалась, не зная, что сказать о горбоносом незнакомце.
— И еще тот, кто тебя охраняет, — закончила старуха, улыбаясь.
— Откуда вы знаете? — я, наконец, подняла злосчастный бутерброд и принялась вытирать стол. Хорошо хоть в этом доме все по?простому. Попробуй отмой масляное пятно с какой?нибудь льняной скатерти.
— Ох, деточка, поживешь с мое — еще и не то знать будешь.
— А сколько вам лет? — не выдержала я.
— Много. Много больше, чем кажется на первый взгляд. Устала я что?то. Ну да ничего, уже скоро… — она осеклась и быстро взглянула на меня.
Ох, напрягает меня эта мода строить насчет меня планы. Тем более что меня, кажется, еще ни разу не спросили, устраивают ли они меня или нет. И зачем такими мелочами интересоваться?…
