Артур тревожно огляделся, пытаясь определить, с какой же стороны пришел. Беспокойство мешало сосредоточиться, и, в конце концов положившись на интуицию, Артур бросился бежать к темнеющему вдали лесу. Он должен разыскать Полину, что бы ни пришлось для этого сделать.
Мир был черно?белым: белый снег, черные силуэты деревьев, серое небо. Артур бежал по заснеженному лесу, снег, падавший с низко склоненных ветвей, осыпал его водопадом легких серебряных звездочек, а его следы проложили дорожку на нетронутой снежной пелене. Это напоминало Артуру какой?то фильм, виденный им когда?то давным?давно, еще в другой жизни. А может, никакого фильма и не было — просто все сложилось так кинематографично.
Артур не знал, откуда взялась в нем уверенность в том, что избрано верное направление. Он просто бежал, повинуясь странному внутреннему чувству, и оно вело его — через овражек, затем чуть влево, мимо заснеженных елей, затем еще левее, огибая полузамерзшее озеро, в котором бултыхалась стая уток, потом прямо, сквозь промерзшую рощицу… И тут перед ним появился дачный поселок. Артур замедлил бег, а потом и вовсе остановился и настороженно огляделся. С тех пор, как он сбежал из Дома, предав своего Отца и учителя, он сам из охотника вдруг превратился в дичь, но, вместе с тем, чувства его обострились. Вот и сейчас Артур вдруг почувствовал опасность. Она ощущалась буквально физически — в неподвижном тяжелом воздухе, в молчаливых домах за высокими каменными заборами, в тусклом свете фонарей. Она была везде. Самым разумным сейчас было довериться инстинкту и повернуть прочь. Но существовало одно «но». Полина. Возможно, она осталась на даче, и опасность, которую он почувствовал, угрожает именно ей, а значит, сомневаться не приходилось, и нужно было идти, даже если он сам засовывает собственную голову в мышеловку.
К пустой даче, служившей им убежищем, Артур подкрадывался очень медленно и осторожно. Так и есть — у ограды обнаружились свежие следы, а снег на вершине ограды был в одном месте сбит, будто некто лихо перемахнул через забор.
Артур заскрипел зубами: жалкая участь — прийти слишком поздно, и, уже не слишком беспокоясь о маскировке, бросился к дому.
Напасть на их след оказалось очень сложно, и, если бы не Королева, охота бы не удалась. Но он опоздал и, уже приблизившись к дому, четко понял: гнездо опустело. Было уже довольно темно, поэтому он, не утруждая себя соблюдением мер осторожности и секретности, просто перемахнул через забор и вошел в дом. Дом встретил его холодом. Знакомый запах почти не ощущался, и Ловчий понял: ее нет здесь как минимум пару дней. Он прошел по комнатам, оставляя на половиках снежные отпечатки, поднял с пола оброненную в спешке заколку, довольно улыбнулся и сунул ее в карман куртки, затем приблизился к камину, посмотрел на треснувшую фотографию, дотронулся рукой до скрипучего деревянного кресла… Она пробыла здесь недолго, тем не менее ее отпечаток остался на всем, он чувствовал его даже в самой атмосфере пустующего дома. Это было так любопытно, что Ловчий на минуту расслабился, впитывая в себя ускользающий запах своей неугомонной жертвы, и чуть не пропустил тот момент, когда в дом вломился другой вампир.
Одного взгляда на Артура было достаточно, чтобы понять — он и сам не в курсе того, что произошло с Полиной и где она находится сейчас. Артур казался забавным — юный неопытный щенок, упорно лезущий в драку с матерым старым волком. Боже мой! Ну куда он суется! Молокосос, слабак, а туда же: глаза горят, тело напряжено, руки сжаты, так и рвется в бой! Однако Ловчий вовсе не собирался с ним драться: зачем? Что это ему даст? А вот если оставить щенка в живых, он, весьма вероятно, может вывести охотника к цели. Как посылают вперед охотничью собаку, он пошлет щенка перед собой. По нему видно: он потерял и хочет отыскать свою девчонку. Так можно позволить ему это и просто пойти за ним, чтобы самому появиться на сцене в кульминационный момент, если рядом, конечно, не будет того черного, который может изменять свой облик и обладает, как понял Ловчий, древней и страшной силой.
— «С любимыми не расставайтесь! Всей кровью прорастайте в них. И каждый раз навек прощайтесь! Когда уходите на миг!»
[8]
— процитировал Ловчий, насмешливо глядя на рвущегося в бой молокососа.
— Что?
На красивой физиономии молодого вампира проступило недоумение. Ах, нынешнее поколение, образование теперь не такое, как прежде. Что понимает этот юный и безрассудный выскочка в поэзии? Что понимает он в настоящей любви?…
— Она ушла, и ты не знаешь, где она, — Ловчий мягкой пружинящей походкой отступил, двигаясь в сторону распахнутой входной двери. — Нет, не стоит, я вовсе не собираюсь с тобой драться, — ответил он на резкое движение Артура. — Тем более что выглядишь ты сейчас неважно. Проблемы с питанием? Меньше обращай внимания на все эти ваши вымороченные штучки, глядишь, и из тебя выйдет неплохой вампир. Тебе просто нужно немного теплой человеческой крови…
Артур рванулся вперед, но Ловчий ловко обошел его и оказался у самой двери.
— Читай на ночь Библию и предоставь девчонку ее судьбе, ты ей ничем не поможешь! — крикнул он и молнией метнулся прочь.
— Эй, охотник, где ты научился так быстро бегать?! — крикнул вслед Артур, каменным изваянием застыв на крыльце.
Дачный поселок был тих, и только разлетались с гортанными криками потревоженные птицы.
Глава 2
Перебрать горох и чечевицу, отдраить закопченные котлы, подшить, постирать, посадить розы… какие там задания давала бедной Золушке жестокая мачеха?… Моя новообретенная прабабушка (буду для простоты называть ее так, опустив все «пра?пра?пра») взялась за меня, похоже, всерьез. Медитация, работа с травами (и это при том, что я едва могла отличить высушенную полынь от высушенного зверобоя) — это лишь малая часть навалившихся на меня неприятностей. А требование «найди спрятанный под платком предмет» вообще казалось мне сродни какому?то фокусничеству. Моя приемная мама рассказывала о наперсточниках, которые прятали шарик под один из трех колпачков и приговаривали: «Кручу, верчу, запутать хочу». Очень похоже на методику моей прабабки, особенно учитывая ее привычку постоянно бормотать что?то себе под нос.
Хуже всего отчего?то у меня выходило сосредотачиваться. Каждый раз в голову лезли какие?то мысли. Большей частью об Артуре — где он теперь, что делает, ищет ли меня или просто вернулся к своим… Я знала, что он жив, вернее, просто чувствовала это, но больше ничего.
— Опять ворон ловишь! — сердилась старуха. — Так, яхонтовая моя, ты не научишься ничему! Как ты станешь сильной, если не можешь справиться с собственными мыслями?!
Я молчала и отводила глаза.
— Хотя, — добавляла прабабка, — времени у нас полно и, если тебе уж так хочется, можешь сидеть здесь хоть сутки, хоть пять. Я все равно не позволю тебе подняться прежде, чем ты сделаешь то, чего я от тебя добиваюсь. Понятно?
Я молча кивала, изо всех сил пыталась сосредоточиться, но вновь, совершенно для себя незаметно, отвлекалась на что?то постороннее. И так повторялось до бесконечности.
