– Прекрати тараторить, – оборвала ее Гордана, продолжая буравить Андрея взглядом. – Я, кажется, ясно дала понять, что не желаю видеть в своем доме посторонних. Тебе следует уважать мои пожелания и не приглашать гостей. Или ты думаешь, что уже стала здесь хозяйкой? Но я еще жива, милочка! Так что уходите, молодой человек.
Яна стояла, как оплеванная, не зная, что ответить на оскорбительный, несправедливый выпад. То, что выдала Гордана, было просто нелепо! Она и правда не жаловала гостей, но Яна никого никогда и не приглашала. В доме бывал только доктор Милош.
Андрей, заметив, как она растеряна и расстроена, быстро пришел на выручку.
– Гордана, прошу прощения, но Яна не приглашала меня. Она даже своего телефонного номера мне не давала. Мое появление на пороге вашего дома – целиком и полностью моя инициатива. – Он извлек откуда-то из-за спины серебристо-красный подарочный пакет. – Хотел поздравить вас обеих с праздником. Надеюсь, вам нравятся шоколадные конфеты?
Яна, скомканно поблагодарив, взяла подарок и повернулась к Гордане. И снова, как уже бывало не раз, свершилась метаморфоза: взгляд больной прояснился, злоба исчезла, лицо, до этого как будто собранное в кулачок, разгладилось, брюзгливые нотки пропали из голоса. Гордана снова стала сама собой.
– Это очень любезно, – сказала она. – Верно, Яночка? Благодарю вас.
– Мне уже пора, – проговорил Андрей, словно и не заметив перемены в поведении и облике Горданы. – Яна, ты не проводишь меня?
– Разумеется, – ответила за нее Гордана. – Прогуляйся, дорогая. А я пойду прилягу. Что-то устала. Всего доброго.
Церемонно попрощавшись с Андреем, Гордана стала подниматься по лестнице. Яна взяла с вешалки пуховик и вышла за дверь.
– Нелегко тебе приходится, – сказал он.
– Извини, – промямлила Яна. – На нее, бывает, находит, и она ведет себя… Ты сам видел. Но вообще Гордана очень хорошая. Я полюбила ее. Ужасно видеть, как она страдает, как превращается…
Неожиданно для себя Яна вдруг заплакала.
Они стояли на крыльце, в нескольких метрах от машины. Андрей обнял ее, и жест вышел дружеским, естественным, так что Яна не успела смутиться. Он не стал говорить, что не стоит плакать, не просил успокоиться, просто гладил по плечу и ждал, когда она перестанет плакать. А еще вытащил из кармана носовой платок и протянул девушке.
Яна вытерла слезы и высморкалась.
– Спасибо. Ты настоящий друг, – слабо улыбнулась она. – Постираю платок и верну.
Андрей махнул рукой.
– Второй раз видимся, а я уже довел тебя до слез. Не слишком ли стремительно развиваются наши отношения?
При слове «отношения» сердце Яны ёкнуло.
– Ты очень торопишься? Может, посидим в машине или прокатимся немножко? – предложил он, и Яна снова едва скрыла радость.
– Поехать не получится, – с сожалением проговорила она. – Не могу оставлять Гордану одну. Может, лучше пройдемся? Погода вроде позволяет.
Дождя не было, и ветер поутих, притаился в кронах деревьев. Андрей охотно поддержал идею прогуляться.
– Что ты будешь делать сегодня? У меня была мысль пригласить тебя в одно милое местечко, но теперь уж вижу, что ты из дому ни ногой.
Яна кивнула.
– Дождусь полуночи и лягу спать. Гордана сказала, в Сербии особо Новый год не празднуют.
– Правильно сказала. Есть еще старый Новый год, с тринадцатого на четырнадцатое января, его тут называют «сербским» или «православным» и отмечают даже шире, чем обычный. Но главный праздник, конечно, Божич, Рождество.
Они медленно пошли по дорожке, которая пересекала сад и вела дальше, опоясывая владения Горданы.
– У твоей родственницы настоящее роскошное поместье.
– Да, это уж точно. Земля на склоне тоже ей принадлежит, и где-то там, на дальней границе, есть небольшой водопад.
Яна остановилась и оглянулась на дом, поглядела на ярко освещенные террасу и двор, фонари вдоль дорожки. Со всех сторон этот островок света омывали волны темноты.
– Собственный водопад? Надо же, – удивился Андрей.
– Не Ниагара, конечно, – засмеялась Яна. – Просто ручей с горы течет и гордо называется водопадом. Хотя по весне, Гордана говорила, оживает, разливается.
– Ты была там?
– Нет, – Яна покачала головой. – Толком и не гуляла по Горданиным владениям. Все как-то времени нет.
– Ничего, нагуляешься еще. Это все, можно сказать, почти твое.
Его слова покоробили Яну. Опять эти разговоры про наследство – второй раз за вечер! Как будто она только и гонится за тетушкиными денежками! Девушка промолчала, и Андрей, видимо, понял, что сказал что-то не то.
– Прости, брякнул не подумав. Я болван, – покаянно сказал он.
– Ничего, все хорошо, – ответила она. В самом деле, нечего заводиться и любую фразу принимать на свой счет. Ничего плохого Андрей в виду не имел.
– Давай сходим к водопаду? Подальше прогуляемся – чего вокруг дома ходить.
– Темновато, – с сомнением произнесла Яна. – Там фонарей уже нет.
– Дорожка хорошая, в телефоне есть фонарик. – Он достал сотовый из кармана, включил. – Не заблудимся, не бойся.
Некоторое время они шли молча.
– Как твоя работа? – спросила Яна. – Мы вечно говорим только обо мне.
– Про мою работу и говорить нечего. Тебе будет скучно. Мне и самому не особо весело, но куда деваться, – отшутился он.
Яне показалось, что он избегает этой темы. Но, с другой стороны, многие люди не любят разговаривать о своих профессиональных делах и проблемах.
– А чем ты занималась в России?
– Похвастаться особо нечем. Окончила вуз, работала. – Яна в двух словах рассказала ему о своих достижениях и неожиданно для себя упомянула о писательских амбициях.
– Пишешь роман? – заинтересовался Андрей. – Здорово! Всегда восхищался людьми, которые стремятся воплотить свои мысли, чувства, фантазии на бумаге, в музыке, на холсте. Это все равно что творить свою вселенную, верно? Обязательно дай мне почитать!
Яна смутилась, хотя ей был приятен его живой отклик. Он не посмеивался над ее желанием стать писателем, как та же Зинаида; и снисходительности не выказывал, как Галка.
– Пока еще нечего давать. Но когда закончу…
– О чем роман? – спросил Андрей.
– О жизни, о людях… Драма, я бы так сказала.
Они еще немного поговорили об этом. Время за разговорами летело незаметно. В какой-то момент Яна словно очнулась, огляделась и обнаружила, как далеко они забрели.
Впереди был выступ горы, который Яна видела из окна своей комнаты – за ним владения Горданы заканчивались. Дом, сад, двор, освещенный теплым электрическим светом, – все это было от них на приличном расстоянии.
