– Потому что они еще не разобрались, – тихо произнесла она. – Потому что…
Потому что что?
(Ты убийца… ты убийца, а не я).
Глаза Светланы распахнулись, в глотке запершило.
Ей почудилось, что издевательский голос Вячеслава раздался в двух шагах отсюда, и стылый холод пробрал ее до самых костей.
– Что случилось? – дрогнувшим голосом спросила она, буквально слыша, как по уставшему телу толчками расходится кровь.
«Мама», – шепнула темнота.
Светлана закрыла глаза.
«Я проснусь, и все это закончится, – с безмерной усталостью подумала она. – Меня освободят, как только я расскажу всю правду…»
«Мама!»
Она разлепила веки, со страхом вглядываясь в вязкую темноту.
«Я здесь».
– Никита? – пискнула женщина.
Коротко лязгнув наручниками, она тяжело повернулась на бок, глядя в сторону голоса сына.
Он сидел на подоконнике. Поджав ноги, он обхватил колени руками и с грустью смотрел на нее. Мягкий желтоватый свет выглянувшей из-за рваных туч луны засеребрил его непослушные кудри.
«Мне так жаль, мама».
– Что с тобой? – хрипло спросила Светлана. – Почему… почему ты здесь?
«У меня не получилось. И у нашего дедушки, то есть твоего папы, не получилось…»
Позабыв о стальных «браслетах», Светлана рванулась было к сыну, и лишь острая боль в запястье остановила ее. Она заскрипела зубами. С ненавистью посмотрев на оковы, женщина вновь перевела взгляд на сына.
«Мы старались», – с печалью в голосе сказал Никита.
– Подойди ко мне, сынок, – сдавленным голосом попросила она.
Мальчик тоскливо покачал головой.
«Не могу».
Светлану захлестнуло чувство иррациональности происходящего.
– Почему?! – едва не срываясь на крик, спросила она. – Где тетя Аня?!
«Твоя сестра?»
– Да!
«Она умерла, – прошелестел Никита. – Как и я».
Ей показалось, что она ослышалась.
– Тетя Аня жива. Что ты мелешь?! А ты…
«Я мертв, мама. Меня нет уже четыре года. Но ты никак не можешь с этим смириться».
Светлана начала задыхаться. Виски сдавило так, будто ее голову расплющивали прессом.
– Как это «умер»? – выдавила она. На глазах показались слезы, отчего силуэт Никиты начал расплываться. – Ты мой сын!
Мальчик вздохнул.
«Ты не должна была убивать этого дядю. Как и других. Они ничего тебе не сделали. Мне… очень жаль».
– Что ты несешь?! – процедила Светлана. Слова Никиты злили и пугали одновременно. – Опомнись!
«Мне очень жалко тебя. Но когда меня и других мальчиков похитили из детского сада, ты сошла с ума… Ты ждала меня каждый день… Ждешь и сейчас. А меня убили через неделю после того, как увезли… Меня и еще шесть мальчиков… А я так хотел быть Королевичем на том спектакле…»
Слезы уже ручьем лились из ее глаз.
– Ты жив… Никита! Никто никого не убивал!
«Ты никогда не слушаешь нас с дедушкой… Он пытался остановить тебя… ты всегда была упрямой, мамочка…»
Никита медленно поднялся на ноги.
– Не уходи… пожалуйста, – всхлипнула Светлана.
В мозгу, словно на быстрой перемотке, мелькали кадры поездки с Вячеславом.
Как они уставшие, взобрались наверх.
Как они «нашли» пещеру.
Его наивная, чуть растерянная улыбка, когда он увидел в ее руках нож.
Он не верил до самого конца.
Один точный удар в печень – и он упал на землю. Он полз, умоляя ее остановиться. Он что-то лепетал о чувствах…
Еще один удар в шею, и Слава захрипел, хватаясь за рассеченное горло.
Она вспомнила.
Вспомнила все.
И когда реальные события выстроились ровными рядами, словно шеренга солдат, она испытала невероятное ощущение… ощущение прыжка в воду с огромной высоты. Холодную и прозрачную воду. Она долго-долго выныривала наверх, со страхом разглядывая окружавшие ее лица… Семь мальчиков из детского сада, среди которых был ее любимый сын… Молодые мужчины, с которыми она знакомилась… и увозила на Утес Снов…
«Я люблю тебя, мама. Но я не могу тебе ничем помочь», – промолвил Никита.
«Я не хотела этого. Я пыталась лечиться».
«Я знаю», – мягко успокоил ее Никита.
«Я хочу к вам», – мысленно обратилась к сыну она.
«Ты уверена?»
«Да».
В глазах Никиты вспыхнули искорки надежды.
«Дедушка был бы рад», – без раздумий сказал он.
«А ты? Ты хочешь, чтобы я была с вами? Чтобы я обнимала тебя? Чтобы мы могли чувствовать друг друга?»
«Конечно, мамочка!»
«Мне так не хватает вас…»
«И все-таки подумай, – после паузы произнес мальчик. – Здесь все по-другому. Мне пора».
С этими словами он шагнул в окно и, превратившись в неясную тень, тут же растворился.
– Никита… Никиточка… – прошептала Светлана, вытирая слезы свободной рукой.
За окном шумел ветер. Луну вновь закрыли тучи, и палату накрыла угольная чернота.
«Славка… прости меня… Простите меня все. Пожалуйста».
– Я приду к вам. Обязательно, – сказала она, шмыгая носом.
У нее должно получиться.
Главное, чтобы не сработал инстинкт самосохранения.
Светлана перекатилась на другой бок, высвобождая влажную от пота простыню. Ее свободная рука ухватилась за край материи, комкая ее.
– Я люблю вас, – прошептала она. – Никита… Мой маленький Королевич… Ты так и не сыграл свою роль…
После этих слов она сунула измятый кусок простыни в рот.
Веки Светланы сонно прикрылись.
«Я должна была сделать это раньше…»
Рука старательно пропихивала простыню в глотку. Глубже и глубже.
Она пыталась представить себе Никиту.
В наряде Королевича… В камзоле и высоких сапогах… Королевич целует Белоснежку…
Теперь она видела Никиту с ранцем за спиной. Улыбающегося, с букетом хризантем для своей первой учительницы…
От нехватки кислорода в голове разбухал горячий шар, легкие судорожно сжимались и разжимались в последнем усилии захватить хоть частичку кислорода.
Меркнущее сознание успело нарисовать образ Никиты в пятнадцать лет… В двадцать…
«Интересно, каким бы он выгля…»
