Рассвет был чистым, бесснежным. Вскоре взошло бледное солнце. Общими усилиями они столкнули пегий «трабант» со склона и присыпали ветками и снегом. Дальше пешком. Тюльпан в легких кожаных сапожках до колен, без протекторов. Рабочие башмаки Алека не намного лучше. Поскальзываясь и спотыкаясь, они подхватывали друг дружку. «Саксонская Швейцария», чудесный край волнистых снежных равнин и перелесков. На склонах холмов старые разрушенные дома, некоторые из которых превратили в летние сиротские приюты. Если верить карте, они двигались параллельно границе. Держась за руки, они взяли крутой склон, обогнули обледенелый пруд, и перед ними выросла горная деревня с деревянными домишками.
АЛ: Если карта не врала, мы были в Чесло — или уже покойники.
[Звон стакана, звук наливаемой жидкости.]
Но это лишь начало истории. А есть еще сопроводительные телеграммы, ходившие внутри Цирка. И есть некая причина, почему, прослушав пленку, я сижу в таком напряжении на верхнем этаже Главного штаба Секретки в Мэрилебоне, далеко за полночь, в ожидании, что меня в любую минуту могут вызвать в Головной офис.
* * *
Салли Ормонд, супруга и заместитель главы пражского Центра Джерри, принадлежит к тому женскому типу — аристократичная, предприимчивая, — которым Цирк втайне восхищается. Частный женский колледж Челтенхем, отец во время Второй мировой служил в британской разведывательно-диверсионной службе, родные тетушки в Блетчли
[24]. А еще заявляет о загадочных родственных связях, по мужу, с Джорджем Смайли, а он на это реагирует, я бы сказал, с благородной рисовкой.
Отчет Салли Ормонд, ЗГ/пражского Центра — Г/Секрет. [Смайли]. Сугубо лично. Приоритет: КРИЗИС
Приказ из Секретки предписывал нам принять, поддержать и обеспечить безопасность переодетому офицеру Алеку Лимасу и совершившей побег женщине-агенту с документами гражданки ГДР, путешествующим на «трабанте» с восточногерманской регистрацией и ожидаемым в предрассветные часы.
Однако пражский Центр НЕ был предупрежден, что операция осуществляется вопреки инструкциям Лондонского управления. Мы могли только предполагать, что, после того как Лимас возьмет ситуацию под контроль, Головной офис согласится обеспечить оперативную поддержку.
Берлинский Центр (де Йонг) нас известил, что, оказавшись на чешской территории, Лимас доложит о благополучном прибытии: сделает анонимный звонок в визовый центр посольства и спросит, действует ли британская виза в Северной Ирландии. Автоответчик пражского Центра активирует записанное сообщение, что ему следует перезвонить в рабочие часы. Это станет подтверждением, что его сигнал получен.
После этого Лимас и Тюльпан любыми доступными способами доберутся до места между Прагой и аэропортом и припаркуются на подъездной дорожке, указанной на карте.
Согласно плану, подготовленному нашим Центром и одобренному Г/Секретки, пара покинет машину, а «шофер» из пражской сети ГОДИВА пригонит посольский микроавтобус (с дипломатическими номерами и затемненными боковыми стеклами), который регулярно возит посольский персонал в аэропорт и из аэропорта. Он и подберет их в условленном месте. На заднем сиденье будут лежать вечерние костюмы, приготовленные нашим Центром. Лимас и Тюльпан оденутся как официальные гости посла ее величества и под видом таковых проникнут в посольство, находящееся под круглосуточным наблюдением чешских охранников.
В 10.40 состоялось экстренное совещание в безопасном помещении посольства, на котором ее превосходительство посол [ЕП] любезно приняла этот план. Однако в 16.00 по лондонскому времени, после консультаций с Министерством иностранных дел, она без извинений изменила свое решение на том основании, что беглая гражданка объявлена всеми средствами массовой информации ГДР государственной преступницей и что потенциальная угроза для дипотношений перевешивает предыдущие соображения.
В свете занятой ЕП позиции ни посольская машина, ни личный персонал не могли использоваться в плане побега. В результате я отключила голосовую запись на автоответчике визового центра, тем самым давая Лимасу понять, что рассчитывать на нашу помощь не приходится.
Я снимаю наушники. Мысленно я с Алеком, но не в уютном по-имперски британском посольстве в Праге, а на продуваемой обочине, где он замерзает вместе с Тюльпан, — ни поддержки, ни дипломатической машины, ни хера с хером, как любил выражаться Алек. Я вспоминаю его слова на протяжении всего нашего знакомства: «Когда планируешь операцию, обмозгуй все варианты, как Служба может тебя подставить, и приди к тому единственному, о котором не подумал ты, зато подумала она». Я полагаю, что именно об этом он сейчас и размышляет.
АЛ [дословно, продолжение]: Не дождавшись микроавтобуса и не услышав радостной реакции визового отдела, я подумал: вот он, Лондон, еб…сь он рогом, остается только уповать на себя. Пара несчастных восточных немцев стоит на обочине дороги, моя жена валится с ног. Ау, кто-нибудь! Я говорю Дорис, чтобы она для пущей жалости села на землю, и у нее это отлично получается. Через какое-то время останавливается грузовик с кирпичом, и водитель высовывает голову. Бог нас услышал: немец из Лейпцига интересуется, не приторговываю ли я сидящей на дороге красавицей. Нет, дружище, говорю, извините, но это моя больная жена. Ладно, говорит он, садитесь. И подбрасывает нас до госпиталя в центре города. В подкладку наплечной сумки у меня зашит на всякий пожарный британский паспорт на имя Миллера. Я достаю его оттуда и сую в карман. Дорис, ты серьезно больна, говорю я ей. Ты беременна, и с каждой минутой тебе становится хуже. Так что сделай одолжение, выпяти живот и изобрази, насколько тебе худо. Чтобы они нас сразу впустили. Уж извини.
ДжО: А если поподробнее? [Звук наливаемой жидкости.]
АЛ: Господи. Хорошо. Мы идем по мощенной булыжником дорожке к воротам с красивым позолоченным гербом ее величества. У входа болтаются трое изнывающих от безделья чешских громил в серых костюмах. Возможно, вы их не заметили. Дорис разыгрывает перед ними спектакль, которому бы позавидовала Сара Бернар. Я машу перед их носом своим британским паспортом: скорей пустите нас! Эти пидоры требуют ее паспорт. Послушайте, говорю я им, включая свой лучший английский. Нажмите уже на блядскую кнопку звонка на стене и скажите им там, что у моей жены сейчас случится выкидыш, если врач не примет ее немедленно. А если она разродится прямо на улице, это будет, черт подери, на вашей совести. У вас родные матери есть или нет? В общем, несу что-то в таком духе. И вдруг — абракадабра! — ворота открываются, и мы оказываемся во дворе британского посольства. Тюльпан держится за живот и благодарит святого покровителя за то, что уберег нас от зла. А в это время вы и ваша дорогая супружница вовсю извиняетесь за очередную грандиозную подставу от Головного офиса. Спасибо вам обоим за красивые расшаркивания, извинения принимаются. А теперь, с вашего позволения, я завалюсь спать.
