— Из благодарности, что ли?
— Он решил, что ты его прокляла, — покачал головой чернокнижник. — Еще вопросы?
— До комнаты ты меня донес?
— Нет, что ты, — ухмыльнулся Макс. — Ты проявила крайнюю настойчивость в желании самостоятельно покорить лестницу. Помогала себе посохом и ползла, никогда не видел такой целеустремленности. Но не переживай, к этому времени народ уже попрятался в комнатах.
Лучше бы я вчера закопалась в сугробе и тихо-мирно умерла от переохлаждения.
— Так спустимся на завтрак или сразу вернемся в Мельхом? — одним плавным движением вставая с кровати, спросил Макс.
— В замок, — покачала я головой. — Как можно скорее!
Прежде чем вернуться в Мельхом, я аккуратно заправила кровать и сложила складочка к складочке плащ. Трофейный посох прихватила с собой, чтобы было чем отбивать Дунечку от демонических кошек.
* * *
Ночь Белой звезды, предвестницы звезды Черной, была темна и дождлива. Побелевшее ночное светило скрывали плотные облака. Масляные уличные фонари едва горели, и фигуру чернокнижника, стоявшего напротив дома Ирена Орсо, прятали глубокие тени.
Обычно в ночь Белой звезды светлые уходили в леса, проводили ритуалы, чтобы напитаться холодной энергией светила. Макстену пришлось ждать почти две седмицы, пока трусливый щенок, опутавший жилище десятком мощных заклятий, решится покинуть стены опечатанного логова. Понимал, недоносок, в чей огород залез и чью женщину едва не заморозил до смерти. Алина простудилась, а потому ненавидела магический мир какой-то особенной, извращенной ненавистью, отравлявшей существование мужчин демонического замка.
В окне на первом этаже блестела одинокая свеча — никак белый прислужник ждал возвращения хозяина. Вторжение чернокнижника кое-чему научило жильца, и теперь строение переливалось многослойными, запутанными контурами, способными сдержать даже озлобленного демона.
Макс любовался стройностью магического плетения. Силы и таланта недоноску было не занимать. Доживи он до полувека, стал бы хранителем Восточной долины, и тогда Мельхом, признав сильного конкурента, возможно, закрыл бы магическую дверь. Жаль, Ирен Орсо совершенно не умел ладить с соседями, что никак не способствовало долголетию.
Некоторое время понадобилось, чтобы начертать ритуальным кинжалом четыре пентаграммы. Макс закрыл глаза, расставил руки. В ночной тишине колдовская речь звучала громко и отрывисто. С каждым новым словом голос чернокнижника набирал силу и хрипоту, наполнялся звериным рыком. Устами колдуна заговорил демон Мельхом, существо из ада, веками служившее угасавшему роду Керн. Он скучал, заключенный в стенах замка, требовал развлечений, хотел крови, жертв, войны. Пусть кровь в ночь Белой звезды и не прольется, но Макстен ощущал злую радость демона в предчувствии злой шутки.
На улице поднялся ветер. Бешеными спиралями он закручивал редкие дождевые капли, трепал кроны деревьев, срывая листья, ломая ветви. Ночь наполнилась гулом и треском. Неожиданно на кухонном окне в доме шевельнулась занавеска — слуга захотел проверить силу неожиданно поднявшейся бури. Тут он увидел Макстена, лицо вытянулось и немедленно исчезло. Раскрылась входная дверь.
— Что творишь ты, адское зло?! — вскричал прислужник, не выходя за порог.
Последнее слово заклятья разрубило пространство. Макс опустил руки, и ветер мгновенно стих. Воцарилась невозможная тишина.
— Ты не заберешь мою душу, так и знай! — потрясал кулаком прислужник, не в состоянии заметить, что дом накрыл красноватый светящийся купол. — Я призван служить добру и справедливости.
— Ладно.
— Чего? — не расслышал приспешник белого недоноска.
— Адью, — вдруг вспомнил чернокнижник иномирное слово, однажды брошенное Алиной. Каким же ехидным оно тогда показалось!
Он щелкнул пальцами. Дом исчез. Вместо него остались лысый клок сухой земли и неопрятный сад.
Глава 5
В гостях хорошо, а дома лучше
— Карлсон! Кис-кис, тварюшка, — позвала я демонического крылатого кота. — Куда ты делся?
Высматривая зверя, с миской молока в руке я пересекла двор. Обычно зверь пробирался через разрушенную кладку за дубом, где высота стены доходила мне едва до груди. Мельхом мог бы починить ограждение без вмешательства каменщика, но, подозреваю, ему было до жути интересно, сожрет ли крылатохвостатая тварь курицу. Подозреваю, что демон болел за своих.
Кровожадного зверя приходилось отгонять от Дунечки по пять раз на дню. Я попыталась поселить курицу в кухонном чулане. Когда она не пожелала затаиться на полчасика и с глупым видом продефилировала по кухне во время ужина, хозяин замка коротко объяснил, что или птица живет на заднем дворе, или мы обе. Выбор был скуден и очевиден.
Ночью, после выдворения Дунечки из замка, мне вдруг вспомнилось, что в случае с котами слова «сытый» и «ленивый» практически синонимы. Расчет оказался верным: даже магическая животина с крыльями, клыками и глазами, вспыхивающими, как два бесовских светильника, потеряла интерес к охоте, едва появилась дармовая кормежка. Более того, Карлсон оказался слабаком! Хватило всего одной недели, чтобы демонический кот получил истинное имя, научился тереться о мои ноги, басовито мурчать и страшно шипеть на ворон, недобро поглядывающих на Дунечку с лысого дуба. Вчера крылатый бес распугал надоедливых шпионок и, довольно щурясь с толстой ветки, сторожил счастливо гуляющую по двору курицу.
Деревенская идиллия!
В голову даже пришла мыслишка забрать обоих с собой и поселить у бабули на даче. Могу поспорить, что во всем поселке очень быстро исчезнут мыши, кроты, соседский визгливый пес Тузик, круглогодично живущий в будке, а если сильно повезет, то и сами соседи, из года в год ворующие из теплицы помидоры. Я не намекаю, что Карлсон попытается их сожрать, как когда-то меня, просто испугать. До частичной амнезии. Они бы забыли дорогу в наш дачный поселок и перестали тырить чужой урожай.
Пристроив миску с молоком между толстыми корнями дуба, я встала на цыпочки и посмотрела за ограду. Показалось, что в высокой некошеной траве за пределами замка мелькнул длинный хвост.
— Карлсон, кис-кис! Иди молочком заправься, а то через часок захочешь съесть Дунечку!
Он хрипловато мяукнул, я задрала голову и сначала не поверила своим глазам. На тонких веточках дуба, спутанных и переплетенных, набухали почки, точно на дворе шел разгар весны, а не середина удушливого лета. На ощупь они оказались мягкими, готовыми в любой момент лопнуть и распуститься по-особенному нежными листиками.
— Что делаешь? — заставил меня оглянуться оклик Макса.
Спрятав руки за спину, он стоял всего в нескольких шагах.
— Ты видел? На дубе появились почки, — соскакивая на землю, я отряхнула руки.
— Я… догадывался, что такой исход возможен, — ответил он сухо, через паузу, словно подбирал правильные слова, и немедленно поменял тему: — С кем ты разговаривала? С котом?
