Мы переглянулись, пряча улыбки.
— Ты правда грешишь с учителем? — вдруг буркнул Эверт.
— Ты же знаешь, что лезешь не в свое дело? — уточнила я.
— Ага.
— Беспокоишься, что он назвал меня невестой?
— Нет, — покачал головой Эверт. — Я забыл, когда он в последний раз задерживался в Мельхоме дольше седмицы. Макс — хороший наставник. Он в совершенстве владеет черной магией и может многому научить.
— Только методы у него спорные, — заметила я. На мой взгляд, овладение черной магией по Макстену Керну напоминало варварский способ, каким в старые времена учили плавать особенно невезучих мальчиков. Вывозили в центр реки на лодке и швыряли в воду. Хочешь жить — плыви.
— Истинная правда, — вздохнул ученик и махнул рукой: — Тебе налево, мне направо.
За разговором мы незаметно добрались до перекрестка. Я огляделась, чтобы запомнить ориентиры и не заблудиться на обратной дороге: дом с белыми ставнями и цветочными горшками на подоконнике, тележка торговца овощами, деревянная стрелка с названием улицы, висящая на гвозде и указывающая острым носом в выщербленную мостовую.
— Встретимся у двери, — попрощался ученик.
— Удачи, Эверт.
— Исчадие ада, я больше не Олень? — искренне удивился он.
— Конечно, Олень. Думал, повысила?
Мартиша Ройбаш утверждала, что недалеко от Мельхома на торговой улице имелась неплохая мастерская. Судя по ее туфелькам, в хороших сапожниках матушка Эверта разбиралась. Вскоре я действительно нашла лавку с приметным деревянным сапогом, висевшим на железных цепях. Старый мастер встретил меня радушно. Помощник мигом обмерил ступню, подобострастно поохал над маленьким размером и ловко предложил несколько моделей красивых ботильонов.
Я заметила, как он покосился на мои раздолбанные башмаки, и с трудом подавила желание задвинуть их под лавку.
— Хотите примерить готовые туфли? — спросил парень. — Мы ошиблись с меркой и от пары отказались.
Обувь с небольшим удобным каблуком оказалась немного широковатой, но затягивалась на шнурок, так что отказываться не имело смысла. Я расплатилась за покупку и еще оставила несколько монет в счет заказа на ботильоны. Пока мастер писал расписку, украдкой покосилась на улицу. С другой стороны витрины изображал манекен Ирен Орсо и буравил меня прямым, немигающим взором, словно маньяк из триллера. Без искусственной бороды, тяжелой мантии и посоха он выглядел моим ровесником, а не моложавым, сильно похудевшим Дедом Морозом. Возле мага топтался невысокий кругленький типчик, прижимавший к груди ворох бумажных свертков.
Не знаю, какой черт меня дернул, но я вытянула руку и показала сеятелю добра средний палец. Он даже бровью не повел. Похоже, в магическом мире жест оскорбительным не считался. Прислужник нахмурился и, выронив на тротуар пару свертков, выставил указательный палец. Мол, видела? У нас все пальцы на месте!
— Госпожа, — отвлек меня от обмена любезностями сапожник, — возьмите расписку за принятые деньги. За заказом приходите через седмицу.
— Спасибо, — кивнула я и покосилась в окно.
Ирен вместе с прислужником и свертками исчезли. Оказалось, ненадолго. С обувной коробкой в руках я возвращалась к магической двери, когда маг выскользнул из пространства буквально перед моим носом и перекрыл дорогу. Некоторое время мы молчали.
— Господин белый маг, пройти не дадите? — не удержалась я.
— Я хочу, чтобы ты, нечестивая девица, передала… — тихим, но грозным голосом начал он.
— Ты меня с курьером спутал? — перебила я. — Конечно, понимаю, проще всего зажать в угол и напугать девчонку, но давай ты сам как-нибудь с Макстеном переговоришь.
— Дерзишь? — процедил он.
— Надоедаешь? — ответила я.
Нервы у Ирена сдали. Он схватил меня за платье и с силой дернул. Коробка с новыми туфлями выпала из рук. Я схватилась за жилистое запястье белого мага и мгновенно активировала магическую печать. Метка чернокнижника загорелась алым цветом.
— Тебя учили держать язык за зубами? — процедил мне в лицо Ирен.
— Хозяин, убивать женщину — бесчеловечно! — из-за кучи пустых корзин, наваленных возле стены, послышался испуганный голос прислужника.
— Заткнись, Реззо!
Мы почти терлись носами, платье натягивалось на спине, швы трещали. Приходилось стоять на цыпочках, чтобы одежда не расползлась на лоскуты. Тогда-то я заметила, что в светлых, водянистых глазах белого мага горело демоническое пламя.
— Ты ему передашь…
Вдруг Реззо тоненько взвизгнул. Мы машинально оглянулись. Макс держал толстячка за шкирку, как нашкодившего вингрета. Прислужник багровел и хватался за упитанную шею.
— Хозяин, — прокряхтел он, — спасите.
— Что она должна передать, недоносок? — даже на расстоянии ощущалось, что чернокнижник находился в тихом бешенстве.
Ирен немедленно оттолкнул меня, и я неловко плюхнулась на пятую точку, в блин смяв обувную коробку. В ответ Макс швырнул возопившего прислужника в корзины. Гора мигом рассыпалась.
— Ты хотел разговора. — Чернокнижник развел руками. — Говори.
— Скоро все начнется, — с улыбкой чокнутого клоуна прошипел Ирен. Театральным жестом он громко щелкнул пальцами и разлетелся белым дымом. Я помахала перед лицом ладонью, пытаясь разогнать завесу.
Чернокнижник схватил белого прислужника за грудки и одним рывком вытащил из груды корзин, где тот притворялся мертвым. Видимо, посчитал, что с черными магами лучше действовать, как с медведями: упал на землю и притворился мертвым.
— Живым я не дамся! — взвизгнул он. — Ты не заберешь мою праведную душу! Я служу добру!
Макстен вернул странному типу вертикальное положение, даже одернул на нем рубашку, а потом тихо приказал:
— Беги.
Слуга сорвался с места, как по хлопку спортивного пистолета, и дал такого стрекача, что только пятки замелькали.
Кряхтя, я поднялась с выщербленной пыльной брусчатки и застонала над раскуроченной коробкой:
— Хорошо, что шляпку не купила!
За спиной выразительно кашлянул Макс. Я состроила вид, будто не услышала. Чего торопиться получать подзатыльники?
— Алина, почему ты была одна?
— Прежде чем ты объявишь третье предупреждение Эверту, позволь объясниться, — резко развернулась я к чернокнижнику.
С хмурым видом он упирал руки в бока и, видимо, жаждал вынести третье предупреждение абсолютно всем, даже моим новым туфлям. Вынес бы и коробке, но она уже была уничтожена.
— Это я уговорила его разделиться!
— Врешь.
— Для мужчины, бросившего меня ночью на краю света, ты слишком сильно волнуешься, — вспомнила я, что лучшая защита — это нападение.
