— Больно?
— Хинч, почему мне кажется, что вы ехидничаете? — промычала я и внимательно проверила ранку. Сок мавы въелся в кожу, и пальцы выглядели перепачканными засохшей кровью.
— Вам дать платок? — любезно предложил прислужник и вытащил из кармана наглаженный, чистенький платок с черной пентаграммой во весь лоскут.
— Какие у вас оригинальные аксессуары, — фыркнула я, не отказываясь от посильной помощи. Замотала сразу четыре пальца, но пока убирала листья, повязку благополучно потеряла.
Отмывалась мава ничуть не лучше настоящей крови! Вымазанное платье пришлось выбросить, а чтобы оттереть руки, я истратила половину флакона мыльного раствора. И каждую минуту вынужденных постирушек «добрым» словом поминала прислужника. Нельзя было просто сказать: Макс под допингом, не коси глазом, не дрожи губой — он почти неуязвим? Нет ведь! Устроил урок ботаники!
К середине ночи ни непобедимый чернокнижник, ни его ученик не появились. Я сидела в библиотеке, тщетно пыталась читать, но постоянно поглядывала в окно, будто парочка должна была влететь в замок, а не войти через магическую дверь. Неожиданно в тишине кто-то зашептал неразборчиво и очень жутко. Я резко обернулась, пытаясь отыскать источник неприятно шипения. Библиотека пустовала. Стеллажи утопали в глубоких тенях.
— Мельхом, зажги верхние огни! — громко проговорила я и добавила: — Пожалуйста.
Огни мне не зажгли даже при наличии волшебного слова. В полутьме от гримуара на деревянной подставке, похожей на пюпитр, исходило слабое розоватое свечение.
— Я знаю… знаю ответ… скоро спросишь… — шуршал потусторонний шепоток от закрытой колдовской книги. — Открой… ответ…
В гробу я видела эти ваши демонические шуточки!
Недолго думая, соскочила с кушетки и сбежала из библиотеки. Лучше почитать в комнате под одеялом и при полной иллюминации. Если, конечно, демон пожелает зажечь светильники, но пока никакого желания он не проявлял. Ни в холле, ни на лестнице света не было. Странному энергетическому кризису в демоническом замке логического объяснения не находилось. Разве что Мельхом дрых без задних ног, как наевшийся мяса вингрет.
— Мельхом, зажги огни, — попросила я, стоя у подножья лестницы. — Не вредничай.
Неохотно мигнул ночник, плеснувший в темноту толику жиденького света. По стене прочертилась тень, похожая на корону, на ступеньках появился тусклый серебристый круг.
— Мельхом, потуши огни, — раздался резкий приказ чернокнижника.
Я порывисто оглянулась и неожиданно оказалась заключена в объятия. Даже пискнуть не успела, как мужчина завладел моими губами. Поцелуй был жесткий, яростный и меньше всего напоминал утонченную ласку. От Макстена пахло кровью, пепелищем, сладким ароматом сока мавы и терпким, мускусным запахом разгоряченного мужского тела. В первое мгновение я опешила от неожиданно яростного вступления. Позволила оттеснить себя к стене. Уверенной рукой, не ожидая согласия, он задрал мне юбку, заставил закинуть ногу себе на талию и втиснулся напряженным пахом.
— А если Эверт увидит? — пробормотала я.
Мелкие поцелуи протанцевали по моей шее, зубы сжались на мочке уха. Дыхание оборвалось. Уверена, завтра в зеркале над кроватью я увижу, что шея покрыта темными метками.
— Вряд ли сегодня Эверт вернется в замок, — прошептал Макс, обводя языком мое ухо. Странная ласка, непривычная, даже нечеловеческая — скорее звериная.
Он отстранился, не разрывая зрительного контакта и тяжело дыша, одной рукой начал расстегивать штаны, пальцы другой впивались в мое бедро. Скорее всего, до синяков.
Неотрывно я смотрела в знакомое и одновременно незнакомое лицо. Самый опасный хищник магического мира, что с тобой делает эликсир из крови и сока мавы? Отключает рассудок, обнажает инстинкты? Но страшно не было. Подсознательно я понимала, что все происходящее — просто еще один вид любовной игры, дикой, необузданной и незнакомой, но все-таки игры. Бешеный огонек в глазах незнакомца, пахнущего кровью и соком мавы, потухнет, и Макс снова превратится в мужчину, спасавшего мне жизнь, пощадившего крылатого кота и даже облезлую курицу. И я хотела всего, что он захотел бы дать. Можно крупным оптом. Даже боль. Выгнула спину, до темноты в глазах желая первого резкого проникновения…
Макстен замер.
— Что… почему ты остановился? — Я даже не пыталась скрыть в голосе нетерпения и разочарования. Он выпустил мою ногу, и юбка охотно прикрыла непотребство.
— Твои руки.
Руки ничуточки не затекли, пока цеплялись за чернокнижника, более того, желали бы цепляться дальше. А как нам с руками понравилось, когда он оставлял горячие поцелуи на запястьях!
И еще они светились.
Вены, капилляры, кровеносные сосуды, словно наполненные неоновыми красками, переливались под бледной кожей. Вряд ли эффект новогодней елки у обычного человека был совместим с жизнью.
— Красиво-то как, — пробормотала я, отгоняя издевательскую мысль, что мне суждено помереть недолюбленной самым крутым мужиком магического мира. Но додумать не удалось — сознание отключилось…
* * *
Я открыла глаза и обнаружила, что темнота утеряла густую непроницаемость, характерную для мира без электричества. Комнату заливала сизая полумгла. В окно, как обычно, светил мерзостный фонарь, стоявший на детской площадке. Горел глазок приставки спутникового телевидения, подмигивала лампочка большого прямоугольного телевизора на стене. На улице завыла сигнализация машины, в подъезде гудел лифт. Сколько света и шума сразу! Это была моя квартира со светлыми обоями на стенах и круглым половиком на ламинате!
Ошарашенная, я зажгла ночник над головой и схватила с тумбочки мобильник. Почти полночь. День тот самый, когда я перенеслась в магический мир. Вроде бы не случалось никаких сумасшедших недель в страшной сказке. Макстена Керна тоже никогда не было. И я решительно отказывалась анализировать, почему в районе сердца вдруг начала шириться черная дыра.
Несмотря на поздний час, я быстро набрала мамин номер. Рано она не ложилась, но все равно пришлось выслушать долгую трель длинных гудков. Наконец зазвучал всполошенный голос:
— Алинка, что случилось? Почему ты звонишь среди ночи? Все хорошо? Ты попала в аварию? Тебя арестовали? Ты в коме?
— Мама, — хмыкнула я в трубку, — как бы я тебе позвонила, если бы была в коме?
— Тогда зачем звонишь?
— Просто, — вздохнула я. — Хотела сказать, что люблю тебя.
— Ты пьяная?
— Нет, — рассмеялась я.
— Признавайся, что случилось? Коллекторы окна побили?
— Что… мама, какие еще коллекторы? — сморщилась я. — У меня даже кредитов нет. Люблю вас с папой. Спокойной ночи.
Я отключила вызов и проверила экран. Ноль неожиданно поменялся на единицу, и в мире без магии незаметно начался новый день. Телефон в моей руке погас, а я… проснулась.
