В полном замешательстве я говорю первое, что приходит мне в голову:
– Заз попытался вынуть рога.
Все поворачиваются ко мне, пока я пересказываю, что случилось тем вечером дальше: как Заз подбежал к дяде Лесу, попытался выдернуть рога из дяди, думая, что, может, еще не поздно; как мы вымыли лицо Джеммы, переодели ее, положили в кровать и рванули к заднему входу, как раз когда приехала полиция; как мы сожгли ее окровавленную ночнушку в мусорнике за садом; как рассказали Базу, что случилось и как не спали всю ночь, пытаясь придумать, что же нам делать.
Бандл покачал головой:
– На орудии убийства нашли ДНК База, а не его брата.
– Совпадение было стопроцентным? – спрашивает Вик. Сначала все молчат; мне кажется, вопрос их удивил. – У братьев же похожие ДНК, так?
Мендес круговыми движениями трет виски. Бандл, чувствуя, как его теория разваливается, краснеет и запинается.
– Ладно, – говорит он. – Что тогда насчет Блайта?
– Он в коме, – говорит Мендес.
– У нас есть улики.
– В лучшем случае косвенные, – говорит Мендес. – Ни оружия, ни отпечатков пальцев, ни свидетелей. Во всяком случае, свидетелей, которые бы не были в коме.
Бандл пару секунд пристально смотрит на нее. Лицо его опухло и совсем покраснело. Он склоняет голову набок, разворачивается и выбегает из комнаты.
– Зачем вам ДНК Заза? – спрашиваю я.
– Что?
– В коридоре вы отправили офицеров взять ДНК Нзази Кабонго.
– Нам нужно будет сопоставить его с образцами, найденными на месте преступления. Если вы говорите правду, сходство должно быть более полным, и тогда наши улики против База потеряют силу.
Мендес вздыхает и берет в руки диктофон:
– Сделайте мне одолжение, пожалуйста. Не уезжайте пока из города, ладно? У нас будут дополнительные вопросы к вам.
Я смотрю на Вика. Уверена, он думает то же самое.
– Мы никуда не уедем без База.
Она стоит, глядя на диктофон в руках, открывает рот, будто собирается что-то сказать, но затем останавливает себя.
– Вы же знали, что он невиновен, да? – говорит Вик. – До этого вы упомянули Нсимбу, двойняшку Нзази… Это же еще раскопать надо было. Я все пытался понять, зачем вам, сержанту, так трудиться, тем более что дело на первый взгляд такое простое. А это потому, что вы знали: это не он.
– У меня были подозрения, – говорит она. – Наш отдел в последнее время постоянно прессуют. Мы спешили побыстрее закрыть дело. ДНК с рогов совпало с тем, что мы нашли в Объединенной базе данных. Это показалось нам достаточным доказательством. Добавь к этому бейсболку – и все улики вели к Базу Кабонго.
– Но вы же сами сказали. – Вик указал в коридор. – Только что. Вы сказали, что надо было поднажать сильнее. Что подразумевает, что вы все-таки поднажимали.
Мендес слегка улыбается. Интересно, видит ли она в Вике то, что вижу я: пугающую реальность.
– Я была права насчет тебя, Вик, – говорит она. – Ты смышленый. И чуточку ботаник.
Она направляется к двери, и Вик говорит:
– Вы могли бы поднажать еще, мисс Мендес?
Она поворачивается и вздыхает. Интересно, когда она в последний раз высыпалась.
– Базу надо поговорить еще с кучей разных людей, и это я еще молчу про всю бумажную волокиту, которая мне предстоит. Помни, что такие дела быстро не делаются. Но да, я поднажму. Послушайте, ребят. Вы хотите, чтобы мы кому-нибудь позвонили? Кто бы смог вас забрать? Вик, нам не удалось дозвониться до твоей мамы, но…
– Сара… – В дверях стоит детектив Рон, и я почти вижу, как он зажал между ног хвост.
– Рон, – сухо произносит Мендес, – мы же уже говорили насчет твоей привычки врываться посреди…
– Простите, просто… я позвонил в больницу. – На его лице маска неизбывного замешательства, и в ней я вижу именно то, что искала. Наш план сработал. – Оливия Чем-берс исчезла сегодня днем. Никто не знает, где она.
ВИК
Зима не найдет нас здесь.
И никто не найдет. Но в этом и был весь смысл.
Как оказалось, бывший жироуловитель в кухонном полу «Наполеона» вмещал пятерых. Мы сидели лицом друг к другу, прижавшись спинами к стене, друг напротив друга, вытянув ноги на полу в два ряда, как акульи зубы или доска для игры в нарды. Мы сидели, наблюдая друг за другом в мерцающем свете свечи, сложив рюкзаки на колени и даже не пытаясь стряхнуть тяжесть с сердец. Интересно, когда в следующий раз мы так посидим все вместе? И как же странно: я всего неделю знаю их всех. Но больше и не нужно. Я перестал быть гусем с перебитым крылом.
Я стал частью волшебной стаи.
У жироуловителя было по вентиляционному отверстию на противоположных стенах: одно из них раньше вело к стоку в полу. Так сказала Марго, прежде чем запереть нас здесь. Потом она объяснила, что, когда на улице установили новый жироуловитель, тот сток закрыли, чтобы отвести сточные воды к новому уловителю. Второе отверстие вело к старой посудомойке. Ее больше не использовали, но выкинуть как-то руки не доходили. Из этого второго отверстия поступал воздух, которым мы и дышали. Мы уже давно сняли куртки, шапки и перчатки и пару раз сменили друг друга у отверстия.
Кислород: самая суперскаковая лошадь в мире.
– Какое мерзкое место, – сказала Мэд.
Я держал ее за руку, но не слишком крепко: синяки были еще совсем свежими. Настоящая радуга из розовых и голубоватых тонов.
– Ну, не знаю, – сказал я. – Мы сидим в тесном и темном помещении с ограниченным доступом кислорода и минимальными шансами на выживание. Добавь Тома Хэнкса – и чем тебе не космический корабль.
Мэд улыбнулась, и я, как обычно, немножко умер.
– Все еще не могу поверить… – сказала она, моментально стерев улыбку с лица. – Поверить не могу, что мы оставили ее там.
…
– У нас не было выбора, – сказал я.
Она смотрит мне прямо в лицо, словно впервые видит.
– А что, если ее арестуют?
– Не арестуют. Она же совсем старая. Копы подумают то, что подумал бы каждый: она не могла бы этого сделать. Я вот, например, видел это своими глазами – и все равно не совсем верю.
Мэд покачала головой:
– Пожилой возраст, деменция… ничто из этого не снимает с нее подозрений. Джемма не может пойти в тюрьму, Вик. Она там не выживет.
– Мы ее вымыли. А еще она же была в тех варежках. Они ничего не найдут на рогах. Они не станут ее арестовывать, Мэд. Баз прав. План сработает.
Мэд кивает в каком-то дурмане, протягивает руку вниз, достает что-то из кармана и протягивает мне:
