В некоторых случаях лучше распотрошить копилку. Мы так сохраняем себя через спасение другого, который наша часть. Это витиевато звучит, но именно так происходит. И не о чем сожалеть: если спасли своего, спасли себя. Если не спасли, но приложили все усилия, рана быстрее заживет, и боль пройдет быстрее. А море – мы потом непременно поедем на море. Целые. Живые. Способные любить и достойные любви. И награда непременно будет – я тысячи раз это наблюдала. Есть спасительные траты и целительные жертвы, потому что мы спасаем через них и себя тоже…
Можно заплакать
над своей тяжелой жизнью. И в уголке доживать свой век, и жалеть себя, и вспоминать невзгоды и обиды, а их за 76 лет немало накопилось у одной пожилой дамы. Прямо скажем, у старушки. Она с 11 лет начала тяжелую работу в деревне – можно себе представить! Нанималась батрачить в таком нежном возрасте. Потом все же выросла, вышла замуж за такого же бедняка. Откуда в деревне взяться богатому? Да и не красит тяжкий труд девушку, и приданого нет. Потом родились пятеро детей: это непросто! И всех надо кормить и одевать! И надо работать в поле, ухаживать за скотиной и птицей, руками белье стирать, готовить… Непрерывный цикл. А потом пришла старость и болезни. Суставы заболели так, что работать стало невмоготу. Тогда старушка стала шить и вышивать, но вскоре и этого не смогла делать. И никакой надежды на лучшее в 76 лет. Это понятно. Но она взяла краски и стала рисовать – просто так, от сердца, безыскусно, то, что видела и помнила. Простые вещи. Простых людей. И прославилась: простым людям очень понравились ее картины. И они прозвали художницу добрым именем – Бабушка Мозес. Ее ненавидели завистливые «великие художники», а критики критиковали ее картины. Оскорбляли и унижали ее творчество. Ее обворовывали плагиаторы и коммерсанты: картины Бабушки Мозес публиковали миллионными тиражами, а ей не платили ни копейки. А она рисовала и рисовала. Жила и дышала. Молилась и просто смотрела в окно на Божий мир, такой простой и прекрасный. И прожила 101 год. А на прощанье сказала: я, мол, с удовлетворением смотрю на свою жизнь, как на хорошо сделанную дневную работу. Каждый делает из своей жизни то, что может. И проживает ее по-своему. Я лично удовлетворена: я хорошо поработала! Так она сказала и умерла, эта Бабушка Мозес. Ушла в другой мир, более добрый и красивый. Хотя и этот тоже ничего; жить можно! А отчаиваться не надо даже в 76 лет, даже в болезни и бедности. Надо просто продолжать справляться с работой или новую найти. Так считала трудолюбивая старушка – и это бодрит и утешает в трудную минуту.
Если мы дали в долг,
нам, скорее всего, деньги не вернут. Единицы возвращают долги. И так нам и надо. Это будет хорошим уроком. В долг дают из-за психологической неустойчивости. Мы слишком впечатлительны и жалостливы. И боимся конфликта: если откажешь, произойдет ссора, а ссориться с родственником, приятелем или соседом никому не хочется! Вот и даем. Но ссора все равно произойдет потом, когда придет день возврата. И нам придется напомнить о долге или сделать вид, что мы забыли, но отношений хороших уже не будет. Должник нас изначально воспринимает как слабых и безопасных, поэтому и просит. Он же не идет брать микрокредит: отлично понимает, что там его никто не пожалеет. И потребуют сумму сполна! А мы не потребуем, вот он нас и выбрал заранее. Рассудил, что мы добрые, мягкие, впечатлительные и безопасные. Дурачки. У нас можно взять без последствий. И мы бываем наказаны невозвращением долга еще вот почему: мы отдали ресурс своих близких. Мы не потратили деньги на улучшение их жизни, а отдали чужому почти человеку. И тем, кто больше нуждается, скажем тяжелобольному или голодному, мы не помогли, а отдали средства сытому и здоровому, просто чтобы не конфликтовать. Лучше бы лекарство купили больному старичку. Мы проявили слабость, неуважение к деньгам, наивность, достойную младенца, сами себя обманули и погрузились в тревогу, вернут нам долг или нет. Чаще всего нет. Или с такими задержками и напряжением, что мы все на свете проклянем. И отношения все равно испортятся. И так нам и надо. Давать в долг надо только тогда, когда мы готовы расстаться с этой суммой навсегда. И не ждать возвращения. А вернут – это подарок судьбы и проявление доброй воли человека. Но лучше не давать деньги в долг, не нарушать правила. Невозврат долга – это штраф. Мы накормили сытого, пока кто-то голодал; не сделали истинное добро. Так что сетовать не на кого, хотя обидно очень. Но ничего, деньги вернутся другим способом, если мы усвоим смысл урока…
«Искристое золото Египта»,
«Упоительное бордо», «Сияющая медь», «Розовый бархат», «Утренняя звезда», – это две старушки в платочках с люрексом в деревенском магазинчике стояли у полочки с косметикой. Произносили вслух благозвучные и восхитительные названия оттеночных бальзамов для волос. Они по-своему говорили, по-башкирски, а названия благоговейно и с выражением выговаривали по-русски. И качали головами, как будто мелодию слышали. «Нежное серебро Востока» – красиво! И бутылочки красивые, флакончики. И старушки красивые стали: глаза у них заблестели, и щечки зарумянились, как у всех девочек, которые рассматривают косметику. И нюхают мыло душистое: сирень и ландыш. Даже не нюхают, вдыхают аромат! Видимо, недавно привезли все эти восхитительные вещи в магазинчик. И одна старушка решительно махнула рукой и сказала, что купит «Сияющую медь» и «Упоительное бордо». Не было такого в молодости! И вообще платок на голове, волос не видно. Но можно Фаине подарить. Фаина рада будет! И вторая старушка решила купить мыло «Сирень» – для своего бабая-дедушки. Ну и для себя. И тоже вот оттеночный бальзам «Искристое золото» – подарить внучке. Старушки всю эту роскошь складывали в корзинку. Как в настоящем супермаркете корзинки в магазинчике! И такой у них был счастливый вид, что я заулыбалась. Они подошли к кассе, и старушка в красном платочке вспомнила: она сахар не купила! А потом сказала: зачем сахар, и так сладко на душе! Бывает, точно, сладко на душе и без сахара. Просто так. От «Упоительного бордо» и «Розового бархата», хотя это просто названия. И просто бальзамы дешевые. И просто мыло… А все равно хорошо.
«Может случиться что-то плохое!» —
такое чувство бывает. Тревога. И все отлично это чувство знают. Но у каждого чувства есть противоположность, как учил Аристотель. Есть еще чувство надвигающейся радости, предвкушения: может случиться что-то хорошее! Радость и удача! Но это прекрасное чувство мы себе запрещаем испытывать. Тревога его вытесняет. И угрюмые пророки выкрикивают мрачные пророчества, собирая боязливых слушателей. И никто не слышит тихий ангельский шепот: скоро случится что-то хорошее! Какая-то счастливая встреча, радостное событие, деньги и любовь… Так в детстве ждали свой день рождения – заранее. А потом перестали. Даже наоборот: все тревожнее вспоминать про даты и цифры. Но это хорошее чувство можно оживить: оно глубоко на дне души таится. И прислушаться к шепоту ангела – скоро случится что-то хорошее! Хватит тревожиться и бояться. Надо начать готовиться к хорошему – и оно произойдет. Если убрать этот вечный гул тревоги и мрачной информации, протереть окна от копоти и пыли, впустить свет, прислушаться и надеяться, тогда непременно хорошее случится. Если его искренне ждать и не слишком тревожиться…
