«Убивают!» Мужчины оглянулись по сторонам. В их планы явно
не входило свидание с милицией. Услышав крики, они быстро обыскали Кокшенова,
схватили сумку, валявшуюся рядом, и поспешили к своей машине.
— Убийцы! — громко кричала соседка при виде лежавшего в
крови Кокшенова. — Остановите же их!
Но те уже сели в свою «Волгу», машина, взвизгнув тормозами,
выскочила из арки двора. Когда через несколько минут на месте оказались
участковый и машина «Скорой помощи», у подъезда лежал только зверски избитый
Кокшенов. Объяснить, почему на него набросились незнакомцы, он не смог. Зато
специфический запах, исходивший от пострадавшего, не оставлял сомнений —
участковый решил, что это была обычная пьяная драка. Он составил протокол по
этому поводу, дав подписать его и сердобольной соседке, выступившей
свидетельницей драки, а затем разрешил увезти Кокшенова в больницу для оказания
ему необходимой помощи.
В больнице выяснилось, что у него сломаны два ребра и
имеются многочисленные ушибы по всему телу. Ко всему прочему у него был еще
закрытый перелом руки. Пострадавшего оставили в больнице, а участковому
пришлось переписывать протокол, отмечая, что в драке принимало участие
несколько человек, которые нанесли журналисту довольно серьезные увечья.
И наконец, в довершение ко всему выяснилось, что у
журналиста украли сумку с документами и аппаратурой, и участковому пришлось в
третий раз переписывать протокол, на этот раз фиксируя факт грабежа. При этом
состояние самого Кокшенова уже не упоминалось, как бы не имея никакого
отношения к данному делу.
Бондаренко, тяжело дыша, осматривал сумку журналиста. Теперь
он был уверен, что магнитофон, за которым они охотятся, находится в сумке
Кокшенова.
Так и оказалось. На дне сумки лежал старый кассетный
магнитофон. Довольный находкой помощник сообщил своему шефу, что магнитофон
найден. Через полчаса после драки Бондаренко и шофер уже сидели на квартире у
Тетеринцева. Здесь не было самого хозяина, он находился на даче, и его роль
играл первый помощник депутата, некто Василий Малявко. Малявко и был
обладателем тех самых рыжих туфель, со знакомства с которыми и начались все
неприятности Риммы.
Едва магнитофон оказался в его руках, Малявко позвонил
своему шефу.
— Все в порядке, — доложил он. — Пленка у нас.
— Хорошо, — сказал Тетеринцев, — ты по какому телефону
говоришь?
— По мобильному.
— Кретин, — разозлился депутат, — перезвони по обычному. Ты
ведь знаешь, как легко подслушать разговоры по мобильному телефону.
Малявко прошел в другую комнату, чтобы выполнить приказ
шефа.
— Где журналистка? — спросил Тетеринцев.
— Пока не нашли, — виновато промямлил Малявко.
— Идиоты. Весь день не можете найти одного человека. Хорошо,
что пленка хотя бы у вас. Ты сам слушал запись?
— Наш разговор, — соврал на всякий случай Василий, еще не
включавший магнитофона.
— Пусть Бондаренко привезет мне пленку на дачу. Здесь она
будет в сохранности. Или лучше приезжайте вместе.
— Сейчас выезжаем, — по-военному выпрямился Малявко, кладя
трубку.
— Все в порядке, — сказал Тетеринцев, поворачиваясь к
Ветрову. — Пленка у нас.
На его породистом, несколько одутловатом лице со слегка
выпуклыми глазами, которые, по мнению женщин, делали его особенно
привлекательным, блуждала довольная улыбка.
— Завтра в газетах появятся еще две статьи, — кивнул Ветров,
— и заодно взорвется дом на Малой Бронной. Все уже подготовлено. Нашли квартиру
спившегося типа, дали ему деньги. Завтра днем, когда людей в доме будет
поменьше, он заснет в своей квартире и забудет закрыть газ. По нашим расчетам
взрыв произойдет ровно через три часа. Нужно, чтобы все журналисты были на
месте и достойно осветили это событие.
— Сделаем, — согласился Тетеринцев, — такие комментарии
дадим, что мало не покажется.
— Как твои ребята?
— Все в порядке. С ними Кошкин. Это профессионал, прошел
Афганистан, Чечню. Мужик подготовленный.
— Только бы психом не был. Среди них много ненормальных, —
заметил Ветров, — насмотрелся я на таких — Нет, нет, мужик в норме. Немного
нервный, но психически вполне здоров.
Мы держим ситуацию под контролем. Начнем через два дня, как
и договаривались. Я уже все узнал. Поезд с детьми прибудет в Москву
послезавтра. А на следующий день они поедут в аэропорт. У нас все готово.
— Чтобы никакой осечки, — напомнил Ветров, — кто у тебя с
ними на связи?
— Бондаренко. Он парень проверенный.
— Две судимости, — поморщился Ветров, — вечно ты с уголовной
шпаной связываешься.
— А ты найди мне чистенького, готового на такое дело, —
разозлился Тетеринцев. — И чтобы ловкий, чтобы шпаной не был. И еще французский
язык знал.
Сам поищи такого! Конечно, шпана, но зато работает чисто,
без накладок. И любое дело можно поручить.
— Ну смотри, — сказал с угрозой Ветров, — завалишь такое
дело, тебе никто не простит. Ты ведь депутатом стал на наши деньги. Если бы за
тебя не вступились, ты бы до сих пор сидел в своей сибирской глуши и торговал
тухлой колбасой. А мы тебя человеком сделали, в депутаты двинули. Помнишь,
сколько на тебя денег потрачено? А ты за два дня до операции все открываешь
сопливой журналистке, девчонке.
— Да не гони ты волну! — закричал Тетеринцев, теряя
терпение. — Кто знал, что эта дрянь залезла под стол? Я теперь должен под все
столы залезать, чтобы проверять, где разные информаторы прячутся?
— Если понадобится, то и под стол полезешь, — жестко заметил
Ветров, — и не ори. Я не глухой. Это ты на своих «шестерок» кричать будешь. А
здесь ты депутат, человек, за которого мы заплатили. И веди себя
соответственно. Кончай лезть в бутылку, — уже более миролюбиво посоветовал
Ветров. — Давай выпьем, пока наши приедут.
Он поднялся с дивана, подошел к столу, налил себе рюмку
коньяка и выпил залпом. Потом обернулся к Тетеринцеву.
— Жаль, что черножопые там будут, — сказал вдруг с
ненавистью. — Лучше бы евреи. Шум был бы гораздо больший. И скандал покруче. Не
разрешают наши Политики. Слишком, говорят; — с издевкой протянул он, стукнув
кулаком по столу.
— Самих бы к стенке поставил. Захватили, сволочи, все
должности, не протолкнешься.
Но, опомнившись, бросил косой взгляд на Тетеринцева и
прохрипел:
— Но ничего, мы и этих черномазых гаденышей передавим так,
чтоб мир узнал.
Через двадцать минут Малявко со своими людьми был уже на
даче. Войдя в гостиную, он торжественно вручил Тетеринцеву магнитофон. Прочих
участников операции в комнату, где находился Ветров, предусмотрительно не
пустили.
