— Он ничего не знает, — раздраженно сказала Римма, положив
трубку, — видимо, действительно какой-то его друг. Или собутыльник. Вадим любит
закладывать. Почему он не взял с собой телефон, не понимаю…
— Может, напился так, что забыл про него? — предположила
Света.
— Вполне возможно, — согласилась Римма, — а нам-то что
делать?
— Пойдем спать, — предложила Света, — завтра утром найдем
твоего Вадима.
Он небось веселится с друзьями, а мы из-за него переживаем
тут, не спим.
— Ты говорила, что эти типы успели услышать про Вадима, —
напомнила Римма.
— А может, мне это только показалась, — отмахнулась Света. —
Кто знает.
Ты, главное, не переживай. Пошли спать. С бабушкой все в
порядке, Вадим где-то пьет с дружками, а мы с тобой тут с ума сходим. Пошли-ка
спать, — категорично заявила Света.
Они улеглись на диван, даже не подозревая, что ждет их в
ближайшем будущем. Римма долго еще ворочалась без сна, а когда наконец заснула,
то увидела во сне двух убийц, явившихся за ней на дачу Глебова.
Николай Николаевич по своей давней привычке приехал в
редакцию рано утром.
Он любил поработать на свежую голову, в спокойной
обстановке, когда вокруг не было ни сотрудников, ни посетителей. В половине
десятого он попросил уже пришедшую на работу Виолу найти телефон Тетеринцева.
И, получив номер депутата, сразу стал звонить ему, не сознавая, что совершает
роковую ошибку.
— Добрый день, господин Тетеринцев, — начал Николай
Николаевич. — С вами говорит редактор газеты «Новое время» Глебов. Я хотел бы с
вами встретиться и поговорить с глазу на глаз.
— О чем? — насторожился депутат.
— О вашем помощнике. Некоем Бондаренко. Вчера он целый день
преследовал нашу сотрудницу Римму Кривцову. Я знаю, она повела себя не лучшим
образом и даже поспорила с кем-то из депутатов. Но насколько мне известно, вы
не были тем человеком, с которым у нее произошел по недоразумению конфликт. И я
не могу понять, почему ваш помощник с таким упорством преследует Кривцову.
Как и всякому порядочному человеку, Глебову казалось, что,
узнав о подобном поведении помощника, депутат возмутится. И даже если у него
существуют какие-то интересы, связывающие его с этим человеком, то и тогда он
должен скорректировать свое поведение, боясь публичных разоблачений. С точки
зрения цивилизованного обывателя у журналиста Глебова была своя логика. Но
только с точки зрения нормы, принятой в некриминальном мире. С точки зрения
преступника, каким безусловно был Тетеринцев, главный редактор газеты явился
еще одним нежелательным свидетелем, которого нужно поскорее устранить.
— Как фамилия моего помощника? — спросил Тетеринцев, сжимая
трубку.
— Некто Бондаренко, — ответил Глебов, — я был бы вам очень
признателен, если бы вы приструнили его. Наша журналистка — одинокая молодая
женщина и она опасается за себя. Ведь у этого человека уголовное прошлое, — не
удержавшись, добавил Ник-Ник.
— Откуда вы знаете про его уголовное прошлое? — возмутился
Тетеринцев. — Разве вы запрашивали его досье?
— Мы были вынуждены. Вчера Бондаренко явился ко мне от
вашего имени с просьбой разыскать нашу журналистку. Я ему отказал, но решил
проверить, кто приходил ко мне с подобной просьбой. Согласитесь, мы живем в
тревожное время. И журналистика перестала быть безопасной профессией. Даже в
Москве.
— Идиоты, — прошипел Тетеринцев, закрывая трубку рукой и
косясь на стоящих рядом Бондаренко и Юрлова.
— Уж вы не обессудьте, — продолжал ничего не подозревающий
Глебов, — но почему-то Бондаренко не внушил мне доверия. А проверив его досье
по нашим каналам, я вынужден был сегодня позвонить к вам. Я уверен, что вас
ввели в заблуждение, что вы ничего не знали о его уголовном прошлом.
— Обязательно все проверю, — сказал Тетеринцев как можно
любезнее. — Я действительно ничего не знал. Вот так подставляют нас в глазах
общественного мнения. Вы же знаете, сколько нареканий вызывает работа наших
помощников. Это чья-то продуманная акция с целью подорвать авторитет
законодательной власти. Мы будем решительно освобождаться от таких элементов.
Стоявшие рядом Бондаренко и Юрлов нагло улыбались.
Тетеринцев метнул на них взгляд, полный ярости.
— Спасибо вам за понимание, — сказал Глебов. — Мы
обязательно отметим в своей газете вашу принципиальную позицию.
— Не сомневаюсь. Всего хорошего, — сказал на прощание
Тетеринцев. Положив трубку, он победоносно хмыкнул.
— Главный редактор Николай Николаевич Глебов. Прошу любить и
жаловать! — провозгласил он. — Наивный дурачок, которого нужно заставить
замолчать, — сказал он, глядя на Бондаренко. — Учти, этот тип все про тебя
разнюхал, а мне не нужно, чтобы в их газетенке появилась статья о тебе и твоем
руководителе. Вы узнали, в какой больнице лежит Кокшенов?
— Узнали, — кивнул Бондаренко.
— Отправляйтесь к нему. Вытрясите из этой пьяни все, что он
знает. И главное — куда он дел магнитофон. Возьми Василия, журналист знает его
в лицо как моего парламентского помощника. Ему он быстрее расскажет все, чем
вам.
Если, конечно, помнит, кто его измордовал.
— Ясно, — кивнул Бондаренко.
— И найдите, наконец, эту журналистку, — приказал
Тетеринцев, — нужно кончать с этим делом. Из-за разгильдяйства Малявко, не
проверившего кабинет, мы теперь сидим в полном дерьме.
— Все сделаем, — сказал Бондаренко, — в чистом виде сделаем.
— Вчера уж сделали, — напомнил Тетеринцев. — Еще вот что. Не
стоит с Главным разбираться вашими методами. Шум большой будет. Придумайте
что-нибудь поизящнее. И как можно быстрее, пока он не отправил статью в набор.
Сам понимаешь, если выйдет эта статья, я от тебя тут же откажусь. Мне
помощничек с уголовным прошлым не нужен, — издевательски закончил Тетеринцев.
Бондаренко угрюмо кивнул и молча вышел, оставив хозяина в
глубокой задумчивости. Взяв чистый лист бумаги, он размашисто написал на нем
три фамилии — Глебов, Кокшенов и Кривцова и поставил у каждой фамилии жирный
вопросительный знак.
Глава 13
На следующий день Дронго приехал в редакцию после полудня,
когда основная масса журналистов уже находилась на рабочих местах. Его уже
узнавали. Точкин приветливо поздоровался, Виола только кивнула головой, а
Корытин, крепко пожав руку, увел в свой кабинет.
— Вчера вечером после вашего ухода звонил следователь, —
сообщил он, понизив голос. — Кажется, у нас кто-то успешно стучит в органы.
Следователя Бозина интересовало, откуда приехал никому неизвестный журналист и
почему он расспрашивает всех про Звонарева.
