Возможно, он обращался лично к вам за помощью.
— Конечно, обращался, — сказал Сорокин. — Когда он собирал
материал про наркоманов, я дважды звонил в МУР, просил помочь ему с материалом.
Когда готовил статью о разных фашиствующих группах, я звонил в ФСБ, просил
разрешить его встречу с кем-нибудь из сотрудников, занимавшихся этой проблемой.
И, наконец, когда Звонарев готовил материал про судей, он несколько раз ездил и
в управление судебных органов Министерства юстиции, в Верховный суд и,
по-моему, еще куда-то. Я ходатайствовал о пропусках. Вот насчет армии — этого
не знаю, он сам собирал материал про дедовщину, даже ездил в военную
прокуратуру. Был на пресс-конференции солдатских матерей. Но я никуда не
звонил.
— Ясно. Еще один вопрос. Он был должен вам крупную сумму
денег?
— И вы думаете, что я был заинтересован в его смерти? — не
без иронии спросил Сорокин. — Или считаете, что решил поручить розыск убийцы
специальному эксперту в надежде вернуть хотя бы часть своих денег?
— Нет, — улыбнулся Дронго, — я ничего подобного не думаю.
Просто хотел уточнить и эту деталь.
— Кто вам об этом рассказал?
— А разве это был секрет?
— Нет. Но вообще-то неприятно узнавать, что покойник должен
тебе крупную сумму и об этом все болтают в редакции.
— Не все, — успокоил его Дронго, — я случайно узнал об этом.
Скажите, вы знали об особых отношениях вашего секретаря Виолы и погибшего Славы
Звонарева?
— Здорово! — хмыкнул Сорокин, поправляя очки. — Значит, вам
и об этом успели доложить. Ну и профаны у нас работают. Все замечают и все
рассказывают.
Полагаю, мне трудно будет определить, кто именно стучит на
нас в ФСБ или в МВД.
Получается, что все стучат на всех.
— У меня специфический интерес, — напомнил Дронго. — И я
честно говорил людям, что пытаюсь найти возможных заказчиков убийства вашего
сотрудника.
— Только этого не хватало, — вздохнул Сорокин. — Когда ко
мне позвонит Бозин, я не смогу ему соврать.
— И не нужно, — сказал Дронго. — Я ведь собираюсь сейчас
отправиться к нему. А вы не припоминаете, с кем именно в МВД и в ФСБ
разговаривал Звонарев, собирая материалы для своих статей?
— У Виолы все было записано. Я попрошу ее сделать для вас
выписки.
— Вы не ответили на мой вопрос насчет Виолы и Звонарева, —
напомнил Дронго.
— Я все знал. И про Виолу, и про их отношения. И про Валю, с
которой он потом встречался. Кстати, я хорошо знаю отца Вали, очень крупного
художника.
— Вы можете позвонить Вале, рекомендовать меня? Или хотя бы
ее отцу?
— Нет, это неудобно. Они очень переживают, — подумав,
ответил Сорокин. — Мне бы не хотелось их тревожить лишний раз.
— Придется потревожить. Объясните им, что я частный
детектив, действующий по вашему заданию человек, который пытается помочь
следствию установить истину.
Они должны быть заинтересованы в этом не меньше нас с вами.
— Хорошо. Я позвоню сегодня вечером. Виолу я попрошу сделать
для вас выписки. Куда вы хотите сейчас поехать?
— К Бозину, — ответил Дронго. — Меня очень интересует
следователь, который ведет дело погибшего журналиста.
— Хорошо, что он вчера мне не позвонил, — пробормотал
Сорокин, — иначе я выглядел бы сегодня в дурацком виде. И все же зачем вам с
ним встречаться? Вы думаете, это поможет вашему расследованию?
— Это традиция, оставшаяся у нормальных людей после романов
Артура Конан-Дойля, — улыбнулся Дронго, — я имею в виду, что следователь,
ведущий расследование, — абсолютный дурак или примитивный неуч, а частный
детектив — почти совершенство и гений. Может, во времена Шерлока Холмса так и
было. А сегодня — нет. Частный детектив не может иметь и сотой доли тех
возможностей, которыми располагает государственный чиновник. Поэтому мне
обязательно нужно встретиться с господином Бозиным.
— Как вам будет угодно, — пожал плечами Сорокин и вызвал по
селекторному аппарату Виолу. — Виола, — попросил он, — посмотри, с кем
конкретно встречался Звонарев за последние несколько месяцев. Я имею в виду
фамилии офицеров МУРа и ФСБ, их телефоны. Выпиши и принеси нам. Да, еще,
пожалуйста, выпиши телефоны работников Министерства юстиции и Верховного суда,
с которыми он договаривался о встрече. Если, конечно, эти фамилии у тебя есть.
— Хорошо, Павел Сергеевич, — ответила девушка.
— Она все сделает, — кивнул Сорокин. — Вы знаете, вы меня
удивили. Вы здорово работаете. Такой объем информации за один день. Я даже
начал вас ревновать к редакции. Может, вы будете приходить к нам раз в месяц и
рассказывать мне последние новости о коллективе? — сказал он и первый раз за
все это время рассмеялся.
— Не уверен, что мне все будут докладывать, раскрывать
секреты, — пробормотал Дронго, — тут все-таки исключительный случай. Так вы
можете дать мне телефон Бозина?
Сорокин раскрыл лежавший на столе блокнот и продиктовал
телефон. Дронго попросил разрешения и набрал номер следователя по особо важным
делам. Трубку снял сам Бозин.
— Арсений Николаевич? — спросил Дронго.
— Да, кто со мной говорит?
— Говорят из редакции «Московского фаталиста». Вчера вы
спрашивали обо мне. На другом конце провода молчали.
— Вы меня слышите? — спросил Дронго.
— Слышу, — глухо ответил Бозин. — И даже знаю, что вы не
итальянский журналист. Что вам угодно?
— Простите, что вы сказали?
— Ничего. Мы тоже умеем работать. Вы слишком известны, чтобы
ваше появление в редакции «Московского фаталиста» осталось незамеченным. Я без
труда выяснил, что никакого Дино Конти в природе не существует. Для этого
достаточно было позвонить в ФСБ и узнать, что Сорокин уже давно ищет частного
детектива, которому хочет поручить параллельное расследование. Вы ведь некто
Дронго? Не так ли?
— Кажется, моя популярность начинает играть со мной злую
шутку, — пробормотал Дронго. — Когда я могу к вам приехать?
— Когда угодно, — ответил Бозин. — Буду рад с вами
познакомиться.
Дронго положил трубку, посмотрел на Сорокина.
— После вашего расследования уйду на пенсию, — пообещал он.
— Невозможно работать. Все узнают о моем появлении в редакции уже на следующий
день.
Глава 14
Проснувшись утром, Римма с ужасом заметила, что на часах
почти десять.
Разбудив подругу, она помогла Свете убрать белье, подушки.
На кухне они скромно похозяйничали — поставили чайник и разрешили себе взять из
холодильника два яйца на завтрак. В половине одиннадцатого девушки уже звонили
по мобильному телефону Кокшенова. И снова никто не отвечал. Отчаявшиеся подруги
позвонили Глебову.
