— Вы видели напарника Бондаренко? Того, который хотел вас
убить…
— Да. Он сидел за рулем «Волги», которая стояла сначала у
Думы, — вспомнила Римма. — А потом я ее увидела у нас. Это они убили Николая
Николаевича. — Она беззвучно заплакала. — Это они…
— Уходите, — сказал лечащий врач. — Сестра, идите сюда.
Машков вышел из палаты. Потом обратился к своему
подчиненному:
— Позвони в милицию, пусть оставят пост рядом с ее палатой.
Мало ли… всякое может случиться. И найди этого Беззубика. Он срочно нужен. Если
магнитофон еще у него, он нам может очень помочь.
— Сделаем, — ответил офицер.
Полковник приехал в управление в расстроенных чувствах. Он
понимал, что Кривцова говорит правду. Но он понимал и другое: если замешан
кто-то из политиков или депутатов, такое дело не дадут довести до конца. В
преддверии президентских выборов может случиться все, что угодно, и поэтому
никто сейчас не разрешит устраивать «разборку» с депутатами. С другой стороны,
судя по всему, эти два помощника действительно охотились за Кривцовой.
Интересно бы познакомиться с депутатом Тетеринцевым, у которого такие кадры,
подумал полковник.
Машков рано начал седеть. Еще с тех пор, как в Таджикистане
погиб его брат. К сорока годам голова поседела так, что ему уже не давали его
возраста. В сорок четыре, несмотря на моложавость и подтянутость, он выглядел
на все пятьдесят — сказывались бессонные ночи; мешки же под глазами отнюдь не
молодили. Его сотрудники, занимавшиеся проблемами терроризма, менялись каждые
два года. Многие не выдерживали и уходили в другие подразделения. Оставшиеся
ценились на вес золота.
Машков сидел в своем кабинете, ожидая звонка из квартиры
Беззубика, когда в половине первого раздался телефонный звонок. Полковник
поднял трубку.
— Слушаю. — Он ожидал услышать чей угодно голос, но только
не этот.
— Добрый день, полковник. Как ты поживаешь?
— Дронго, — обрадовался Машков. — Я не слышал твой голос
целый год. Как у тебя дела? Последний раз мы виделись на крыше отеля «Крийон»,
в Париже.
— Помню, — засмеялся Дронго. — Когда ты клеил свои наклейки.
— На бомбу, которую ты нашел, — рассмеялся в ответ Машков. —
А что случилось, какими судьбами?
— Послушай, полковник, это ваш отдел занимается
террористами? Я правильно позвонил?
— Вообще-то это не телефонный разговор, но правильно. Что
тебя интересует?
— Нужны данные на одного человека. Не обязательно по
телефону. Можешь переслать на мой компьютер.
— Конечно, перешлю, — заверил его Машков. — У тебя простых
дел не бывает.
Ты у нас всегда занимаешься сволочью мирового масштаба. Кто
именно тебя интересует?
— Есть такой депутат Государственной Думы Тетеринцев. Он и
владелец «Порт-банка».
— Так… — сказал Машков. — Значит, тебя интересует
Тетеринцев?
— Это тебя удивляет?
— Очень. Он и меня тоже интересует.
— Можно узнать, почему им вдруг заинтересовался ваш отдел?
Мне казалось, вы занимаетесь делами совсем другого рода.
— Не могу ничего сказать, — признался Машков. — Давай
сделаем так: ты сейчас приедешь ко мне, и мы обо всем поговорим. Только прямо
сейчас.
— Через десять минут выезжаю, — пообещал Дронго.
— Договорились. — Полковник положил трубку, еще не зная, что
через десять минут его уже не будет в этом кабинете.
«Почему Дронго заинтересовался Тетеринцевым именно сейчас?»
— спрашивал себя Машков. И тут раздался звонок. Он снова поднял трубку. Звонил
капитан Саруханов. Он доложил, что, по мнению экспертов, самосвал не только мог
остановиться, но и вообще должен был выехать совсем с другой стороны.
Получалось, что наезд на автомобиль Глебова — факт
доказанный.
— Все ясно, — вздохнул Машков; с каждой минутой дело
становилось все более интересным.
И в этот момент секретарша генерала сообщила, что полковника
срочно хочет видеть генерал.
Даже если бы Машков не работал с генералом много лет, он бы
и тогда понял: случилось нечто невероятное. В приемной толпились офицеры,
вызванные сюда, очевидно, руководством. Секретарь предложила Машкову войти.
Полковник вошел и увидел, что в кабинете генерала сидит первый заместитель
директора ФСБ. Лица генералов были желтого цвета, словно их выкрасили краской.
— Полковник Машков, — сказал хозяин кабинета, не поднимая
головы, — только что нам передали: в Воронеже, на вокзале, совершена
террористическая акция.
Кто-то подложил бомбу в проходивший поезд Москва — Воронеж.
Есть погибшие и раненые. Судя по всему, погиб и сам террорист. Приказываю вам
вылететь в Воронеж с группой наших сотрудников. Сдайте все свои дела Левитину.
— Когда вылетать? — спросил ошеломленный Машков.
Генерал поднял голову. Посмотрел на полковника.
— Сейчас, — сказал он, снова опуская голову.
— Слушаюсь. — Машков подумал, что сегодня он уже не сможет
увидеться с Дронго. В конце концов, данные на Тетеринцева он может передать
своему другу и завтра. Полковник не знал, что завтрашний день будет самым
трудным днем в его жизни. Он даже не предполагал, каким будет этот день.
Глава 23
Больше всего на свете он любил деньги. Потому что деньги —
это настоящая власть, сила, которой подчиняются все. Пачки долларовых купюр
могли сделать человека умным, здоровым, красивым, любимым — в это верил Ахмад.
Пачки денег давали ощущение власти, помогали забывать страх, делали сговорчивее
любую понравившуюся женщину, любого мужчину.
Ради денег он когда-то продал душу дьяволу, уйдя из
родительского дома.
Тогда ему, бывшему спортсмену, чемпиону Европы по вольной
борьбе, обещали очень большие деньги. И он бросил все — спорт, друзей, семью,
родных, свой дом, бросил, чтобы уйти с теми, кто предлагал эти деньги. К тому
времени он уже успел вкусить прелести настоящей жизни. Мальчик из далекого
горного села, впервые попавший в столицы Европы, испытал потрясение. Еще
большее потрясение он испытал, когда за призовое место на Чемпионате мира
получил неслыханный для него гонорар — две тысячи долларов. Он ходил по
магазинам ошалелый, не зная, как лучше потратить такую огромную сумму.
Почти все деньги он тогда привез домой. На следующий
чемпионат Ахмад уже поехал с надеждой на победу. И получил три тысячи долларов.
Вот тогда он впервые по-настоящему разгулялся, даже нарушил режим. Две
сговорчивые европейские девушки-блондинки были совсем не похожи на застенчивых
девушек из родного аула. В его родных местах девушка не поднимала глаз,
разговаривая с мужчинами, а длинные юбки и обязательные платки скрывали все
прелести женщин.
