Тетеринцев поднялся и прошел в свой кабинет. Уселся в
кресло. Вспомнив про незваного гостя, поднял трубку и набрал номер сотрудников
охраны.
— Ко мне сейчас придет гость, пропустите его, — приказал он.
— Как его фамилия? — спросил охранник.
— Понятия не имею, — проворчал Тетеринцев. — Откуда мне
знать, как его фамилия?! — закричал он. — Это вы должны узнавать его фамилию.
Немного успокоившись, он сказал:
— Он называет себя Дронго.
— Как? — не расслышал охранник.
— Идиот! — Тетеринцев бросил трубку. Потом закричал на весь
дом:
— Юрлов!
Его второй водитель появился, словно из-под земли вырос.
— Спустись вниз. Сейчас ко мне должен приехатъ некий типчик.
Я не знаю, кто он такой. Назвался то ли «Дронго», то ли «Дранго». В общем, сам
все выяснишь. Если он не сумасшедший, приведи его к нам. — Немного подумав,
Тетеринцев добавил:
— И проверь — чтобы прошел без оружия.
— Ясно, — кивнул Юрлов.
Когда он вышел, Тетеринцев снова схватился за телефон.
Набрал номер.
— Да, — услышал он сонный голос Ветрова. Это его почему-то
успокоило. Если бы что-то произошло, полковник не отправился бы спать.
— Извини, — пробормотал он, — я не хотел тебя будить. Как у
вас дела?
— Уже ночь, — проворчал Ветров. — Пораньше не мог позвонить?
У меня завтра… очень тяжелый день.
— Ладно, ладно, я просто так позвонил. Вернее — чтобы
выяснить.
— Кретин, — произнес Ветров, бросая трубку.
И это еще больше понравилось Тетеринцеву. Нет, ничего
страшного не случилось. Если бы случилось, Ветров не стал бы называть его
«кретином». Сам бы к нему примчался. Значит, все шло по плану. Но тогда откуда
взялся этот неизвестный знакомый Звонарева?
Они поднялись вместе. Юрлов и Дронго. В кабине лифта Юрлов
оказался за его спиной, и Дронго испытывал неприятное ощущение: казалось, за
спиной стоит убийца, настолько тяжелый взгляд был у встретившего его человека.
Но в кабинет Тетеринцева он вошел один. Юрлов остался на пороге, чтобы никого
не впускать.
Хозяин не любил беседовать в шумной компании.
— Добрый вечер, — сказал Дронго, входя в кабинет.
— Здравствуйте, — отрывисто бросил Тетеринцев. — Садитесь. —
Он указал на кресло, стоявшее у стола. Кабинет был выполнен «в стиле Версаче»,
полюбившемся новой московской буржуазии. Занавески, диван, кресла, подушки…
Знаменитый узор покойного итальянца украшал даже письменный стол.
— Вы и есть знакомый Звонарева? — криво улыбаясь, спросил
Тетеринцев.
— Думаю, что да. А вы, вероятно, депутат Тетеринцев, с
которым он встречался за неделю до смерти.
— Этого я не помню, — заявил Тетеринцев.
— В самом деле?
— Не помню, когда именно мы встречались. Может, это было за
месяц до его убийства…
— Не беспокойтесь, за неделю. Я проверял.
— Очень хорошо, — поморщился хозяин кабинета. — Так почему
же вы пришли?
Что вам нужно?
— Вы ведь встречались с ним, так?
— Да, встречался, — проворчал Тетеринцев. — Да, я
действительно с ним встречался. Но я ежедневно встречаюсь с десятками
журналистов. У меня такая профессия. Я обязан с ними встречаться.
— Понимаю. Конечно, обязаны. О чем вы говорили, можете
вспомнить?
— Нет, не могу. Послушайте, вы позвонили мне и сказали, что
вы его друг.
Тогда вы должны мне рассказать, о чем мы говорили. Он ведь
вам передал содержание нашего разговора?
Тетеринцев вытащил из ящика стола сигареты «Картье», щелкнул
платиновой зажигалкой и окинул гостя взглядом триумфатора.
Дронго помолчал несколько секунд, потом вполголоса произнес:
— Конечно, передал. Вы говорили о вашем «Порт-банке»,
который облагодетельствовал «Прометей-клуб».
Депутат поперхнулся дымом и надрывно закашлял.
— Принести вам воды? — участливо осведомился Дронго.
— Нет, — все еще кашляя, прохрипел Тетеринцев.
Загасив недокуренную сигарету, он достал другую и еще целую
минуту приходил в себя. Дронго же терпеливо ждал. Наконец спросил:
— Вы часто проявляете такую щедрость?
— Нет! — выкрикнул Тетеринцев. — Не часто. Просто мне жаль
ребятишек. — Он щелкнул зажигалкой.
И тут Дронго спросил:
— А вам не жаль погибшего журналиста?
На сей раз Тетеринцев не поперхнулся. Он глубоко затянулся и
с какой-то угрозой в голосе проговорил:
— У вас все? Или вы хотите испортить мне всю ночь, вспоминая
покойников?
— Вы не ответили на мой вопрос, — с невозмутимым видом
напомнил Дронго. — Какая связь между вашим банком и молодежным клубом?
— Никакой, — ответил депутат, с ненавистью глядя на гостя. —
Почти никакой. Я им всего лишь помогал. Разве запрещено помогать детям?
— Конечно, нет. Но почему именно этим детям?
Тетеринцев с трудом сдерживался. Он не предполагал, что ему
устроят такой допрос в полночь, поэтому выпил вечером довольно много. А теперь
был вынужден сидеть в своем кабинете и выслушивать гадости от незнакомого
человека.
— Захотел — и помог именно этим, — с вызовом ответил
депутат. — Еще есть вопросы?
— Есть. В какую сумму обошлась вам покупка дома? Сколько
стоил ремонт? В документах вы указали — сто тысяч. Насколько я могу судить,
даже ремонт обошелся дороже. Или вы решили заниматься скрытой
благотворительностью? А может, вы, как Деточкин, — переводите все деньги в
детские дома? — Сарказм гостя был слишком очевиден. Дронго специально говорил
«на грани фола» — ведь крайне важна была реакция Тетеринцева.
Депутат вскочил на ноги. Ворованные деньги, пусть даже
украденные благородным киногероем, — это оскорбительно! Указывая на дверь, он
закричал:
— Вон отсюда, убирайтесь! Я не желаю с вами разговаривать.
Убирайтесь отсюда!
Дронго поднялся, молча повернулся и вышел из кабинета.
Тетеринцев швырнул свою зажигалку в окно. Потом немного отдышался и заорал:
— Юрлов!
Второй водитель появился в кабинете. Он был, как всегда,
спокоен. Увидев его, Тетеринцев распорядился:
— Проследить. Узнайте, кто такой и где живет. Может, это
милицейская провокация.
